Англия под властью дома Стюартов. Т. 2 - Юм Д.
ISBN 5-89329-531-5
Скачать (прямая ссылка):
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЕПИСКОПОВ В ВЕРХНЮЮ ПАЛАТУ
Духовная власть епископов уже была восстановлена, однако закон, утвержденный покойным королем перед самым началом гражданских смут, все еще лишал их права заседать в парламенте. Согласие на этот закон
Глава IV (XIX)
153
было тогда вырвано у короля и палаты пэров грубой силой, что само по себе давало сторонникам англиканской церкви веские основания требовать его отмены, и Карл санкционировал соответствующий акт, не скрывая своего глубокого удовлетворения. Ясно, что восстановление прелатов в их прежних правах служило интересам не только церкви, но и короны; однако те, кто в каждом приобретении государя видел ущерб для народа, склонны были возмущаться этим примером услужливости со стороны парламента.
После перерыва, продлившегося несколько месяцев, парламент собрался вновь (20 ноября) и продолжал действовать в прежнем духе. Он не обнаруживал намерения полностью восстановить старинные прерогативы короны, а лишь стремился заделать те бреши в конституции, которые были пробиты не любовью к свободе, но яростью партийных распрей и гражданских войн. Во все века считалось само собой разумеющимся, что власть меча принадлежит в Англии короне, и хотя не существовало закона, который бы формальное предоставлял ей эту прерогативу, все парламенты, вплоть до последнего парламента предшествующего царствования, охотно подчинялись авторитету более древнему, а стало быть, и более священному, чем авторитет любого положительного статута. Теперь же решено было торжественно отказаться от беззаконных и непомерных притязаний Долгого парламента и признать, что ни какая-либо из палат, ни обе они вместе не обладают военной властью независимо от короля. В преамбуле к соответствующему статуту парламент пошел еще дальше и отрекся от всякого права даже на оборонительные действия против короля: столь необыкновенная, по общему мнению, уступка не осталась незамеченной и вызвала немало толков. Слова эти — если понимать их в буквальном смысле — означали совершенный отказ от любых ограничений монархической власти и безоговорочное признание того, что подданные не имеют привилегий, независимых от воли суверена. Ведь коль скоро никакие права немыслимы без соответствующих средств их защиты, то это тем более относится к такого рода правам, которые в сильной степени подвержены посягательствам со стороны тирании и даже властолюбия, и если подданным раз и навсегда запрещено оказывать сопротивление, то любой государь, причем без всяких политических хитростей или насильственных мер, тотчас же превращается в абсолютного монарха, чьи действия совершенно не поддаются контролю: стоит лишь ему издать указ, упраздняющий всякую власть, кроме его собственной, и с этого момента всякая свобода в государстве по сути уничтожается. Было бы, впрочем, нелепо приписывать подобный замысел настоящему парламенту, который хотя и состоял из ревностных роялистов, явно продемонстрировал своими действиями, что он отнюдь не намерен отбросить всякое уважение к привилегиям нации. По-видимому, члены парламента понимали, что предполагать возможность подобного посягательства со стороны государя на права и вольности народа было бы совершенно неконституционно и что, следовательно, их самих, если бы они сохранили за подданными на
154
События 1661 года
такой случай формальное право на сопротивление, можно было бы обвинить в нарушении конституции. В свое время они уже стали свидетелями того, как под предлогом самообороны Долгий парламент начал яростные нападки на королевскую власть и, ввергнув страну в кровавые раздоры, утратил в конце концов ту самую свободу, за которую так безрассудно сражался. В итоге они пришли к выводу (вероятно, ошибочному), что после столь открытых и дерзких притязаний не осталось больше никакой возможности и далее упорствовать в благоразумном молчании, которое прежде хранили на сей счет законы, и что для предотвращения подобных несчастий в будущем необходимо принять по этому вопросу ясную и недвусмысленную декларацию. Таким образом, отказывая подданным в праве на оборонительные действия против монарха, они исходили из того, что поскольку конституция теперь прочно утверждена на своих основаниях, то государь в действительности никогда не сможет на нее посягнуть. Если же когда-либо такое нападение все же последует, то возникнут особые, чрезвычайные обстоятельства; а никакие законы, по их мнению, не могли предусматривать подобного рода крайние случаи, ибо ни один закон не в силах определить заранее, какие меры потребуются для выхода из подобного положения.
АКТ О КОРПОРАЦИЯХ165'
Последующие шаги парламента также показывали, что он гораздо больше заботится о предотвращении возможности мятежа подданных, нежели незаконных посягательств со стороны короны: недавние бедствия гражданской войны и узурпации естественным образом усилили дух повиновения монарху, толкнув нацию к этой опасной крайности. В годы жестокого и подозрительного правления парламента и протекторов все не внушавшие доверия магистраты были исключены из городских корпораций; в их состав допускались лишь те, кто доказал свою лояльность новым владыкам и согласился подписать Ковенант. Оставлять власть в руках подобных лиц казалось рискованным, и потому парламент уполномочил короля назначить комиссаров для проверки корпораций и исключения тех магистратов, которые проникли туда насильственным путем либо исповедовали принципы, опасные для гражданских и церковных законов. Кроме того, парламент постановил, что все магистраты должны публично признать, что Ковенант ие имеет обязывающей силы, а также заявить, что сопротивление королю под каким бы то ни было предлогом они считают незаконным и с ненавистью отвергают изменническое утверждение о том, что именем короля можно поднимать оружие против его особы или против лиц, получивших от него свои полномочия.
