Англия под властью дома Стюартов. Т. 1 - Юм Д.
ISBN 5-89329-355-Х
Скачать (прямая ссылка):
Первый вопрос, коим занялась палата общин, имел огромную важность для защиты ее привилегий, и здесь депутаты не обнаружили недостатка ни в твердости духа, ни в хладнокровной решимости
В более ранние периоды английской истории влияние палаты общин на весах конституции было столь невелико, что ни корона, ни народ, ни
Глава I
15
даже сама палата не придавали особого значения вопросу о порядке избрания и продления полномочий ее членов. Обычно после того как парламент распускался на каникулы, канцлер, пользуясь своей дискреционной властью, по собственному усмотрению назначал новые выборы для замены тех членов, которые, на его взгляд, были неспособны посещать парламент в следующую сессию ввиду забот по службе, болезни или иных препятствий. Подобная практика предоставляла этому министру, а следовательно, и государю неограниченную возможность по собственной воле формировать состав представителей нации; и однако она вызывала так мало подозрений, что сами же общины, без всякого нажима или интриг со стороны двора и вопреки некоторым своим прежним постановлениям, одобрили ее в двадцать третий год правления Елизаветы21. Некоторые депутаты, прежде замещенные по болезни и затем поправившие свое здоровье, явились тогда в палату и потребовали восстановления своих прав, но авторитет канцлера был столь велик, что из одного лишь уважения к этому лицу решение его было исполнено и новые члены сохранили свои места. Корона таким образом получила опаснейшую прерогативу, и однако — и это превосходно характеризует дух века или, скорее, те каналы, по которым циркулировала тогда реальная власть, — корона видела в этом полномочии так мало ценности, что уже через два дня канцлер сам уступил его общинам, предоставив им право в каждом отдельном случае решать вопрос о вакантных местах в своей палате. Когда же в конце сессии опять встал вопрос о распоряжениях канцлера о новых выборах, общины были так мало встревожены описанным прецедентом, что, хотя и вернули в свой состав некоторых прежних членов, чьи места освободились по причине легких недомоганий, тем не менее подтвердили решение канцлера относительно тех случаев, где болезнь казалась опасной или неизлечимой22. В защите своих привилегий они ограничились постановлением о том, что во время сессии парламента ни одно распоряжение о новых выборах или о законности избрания какого-либо члена не может быть издано без согласия самой палаты. Но в правление Елизаветы, как и в предшествующие царствования, сессии парламента не превышали по своей продолжительности двенадцатой части его вакаций, и таким образом на время последних власть канцлера, если ему было угодно ее употребить, подтверждалась или, по крайней мере, сохранялась упомянутым постановлением в прежнем, ничем не ограниченном виде.
В следующем парламенте самовластие королевы проявилось еще более откровенно и впервые внушило общинам тревогу. При полном отсутствии вакансий канцлер издал распоряжение о новых выборах; когда же этот инцидент вызвал споры, королева направила в палату послание, указав ее членам, что их вмешательство в подобные предметы есть недопустимая дерзость. Эти вопросы, объявила королева, находятся в исключи--тельном ведении канцлера; для разрешения же всех споров по поводу выборов ему предписано устраивать особые совещания с судьями. Через несколько дней общины имели мужество постановить, что «если после
16
События 1604 года
законного избрания двух рыцарей от какого-либо графства будет издано без согласия самой палаты распоряжение о новых выборах, то этот акт надлежит считать опаснейшим прецедентом; что обсуждение и окончательное разрешение этого и подобных ему споров относятся к исключительному ведению палаты и что лорд-канцлер не должен получать никаких посланий, даже с целью осведомления о том, что он уже успел предпринять по данному вопросу, ибо такой образ действий есть нарушение прав и привилегий палаты»23. Перед нами самый важный и едва ли не единственный пример смелой зашиты парламентом своих прав, который можно встретить в царствование этой государыни.
Людей, ограниченных в правах по причине долгов или правонарушений, судьи'24 объявили неспособными к занятию мест в палате, где эти лица сами должны быть законодателями; но это решение суда нередко игнорировалось. Однако я обнаруживаю, что когда возник вопрос о соответствующих правах Вогена25 и последний доказал, что все его долги были взяты под залог и большей частью честно погашены, ему разрешили сохранить место в парламенте ввиду этих смягчающих обстоятельств, из чего с ясностью следует, что при отсутствии таковых оно бы освободилось по причине ограничения депутата в правах26.
Созвав этот парламент, Яков издал прокламацию27, где среди многих советов и увещаний, коими монарх, какдобрый наставник, щедро награждал свой народ, он строго ему запрещает избирать в палату общин ограниченных в правах лиц. Он добавляет: «Если кто-либо, не будучи избран законным образом, в согласии с существующими на сей счет актами и статутами и в соответствии с целями, содержанием и истинным смыслом настоящей прокламации, осмелится занять в парламенте место рыцаря или горожанина, то всякий подобный нарушитель закона должен быть подвергнут денежному штрафу или тюремному заключению». Королевская прокламация недвусмысленно приравнивалась здесь к закону, причем в столь важном пункте, как право быть избранным, и это обстоятельство можно было бы счесть весьма тревожным, не будь у нас причин думать, что данная мера, принятая уже в самом начале правления Якова, проистекала скорее из неловкой поспешности и неверного расчета, нежели из какого-либо серьезного умысла посягнуть на привилегии парламента28.
