Англия под властью дома Стюартов. Т. 1 - Юм Д.
ISBN 5-89329-355-Х
Скачать (прямая ссылка):
ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ В ЕВРОПЕ. ПЕРЕГОВОРЫ С МАРКИЗОМ ДЕ РОНИ
После того как владения дома Габсбургов перешли к Филиппу II{|*\ всю Европу поразил ужас при мысли о том, что мощь династии, вознесенной некогда благодаря счастливой судьбе, может теперь достигнуть небывалой высоты стараниями и мудрым правлением этого государя. Но никогда еще человеческие опасения не оказывались столь безосновательны-
Глава I
9
ми. Медлительный без благоразумия, честолюбивый без предприимчивости, лживый и вероломный, но неспособный кого-либо обмануть, хитрый и утонченный, но не обладавший подлинной рассудительностью, — таким был характер Филиппа, и подобный отпечаток при его жизни и после его смерти получила вся испанская политика. Восставшие или обезлюдевшие провинции, недовольные или праздные жители — такое зрелище явили эти владения, разбросанные по всему свету, новому королю Испании Филиппу III, государю слабому и неспособному, и герцогу Лерма, министру слабому и отвратительному ПЭ) Но хотя выучка и дисциплина, по-прежнему сохранявшиеся в испанской армии, оставались тем единственным, что сообщало какую-то видимость жизни и энергии этому дряхлеющему телу, страх, порожденный прежней мощью и амбициями Габсбургов, был столь велик, что ослабление этого дома превратилось в главный предмет желаний всех христианских государств Люди тогда еще не поняли, что французская держава, объединенная внутренним миром и управляемая самым храбрым и очаровательным из государей, украшающих современную историю, сама по себе стала достаточным противовесом испанской силе. Вероятно, и сам французский король этого не видел, когда через своего посла предлагал Якову заключить союз и вместе с Венецией, Соединенными Провинциями и северными королевствами напасть со всех сторон на владения Габсбургов, чтобы ослабить непомерное могущество этой честолюбивой династии4. Но характер английского монарха совершенно не соответствовал столь обширным предприятиям. Главной его страстью была любовь к миру, и, благодаря счастливому для Якова стечению обстоятельств, предмет желаний короля оказался чрезвычайно выгодным и полезным для его народа.
Таким образом, послу Франции пришлось оставить эти далеко идущие планы и вести с Яковом переговоры о средствах обеспечения безопасности Соединенных провинций; впрочем, и этот предмет не был вполне свободен от трудностей. До своего восшествия на английский престол Яков питал известные сомнения по поводу восстания в Нидерландах150' и, будучи обыкновенно человеком открытым и искренним5, нередко даже именовал голландцев «бунтовщиками*^, однако при более близком знакомстве с английскими министрами и придворными обнаружил, что их привязанность к этой республике столь велика, а убеждение в общности интересов столь прочно, что вынужден был пожертвовать политике собственным чувством справедливости — чувством для монарха редким и достойным уважения даже тогда, когда оно ошибочно. Итак, Яков договорился с маркизом де Рони о том, что, действуя заодно с королем Франции, он будет оказывать тайную поддержку Генеральным штатам й|\ дабы слабость и отчаяние не заставили их покориться прежнему владыке. В статьях договора, ясных и немногочисленных, было предусмотрено, что оба монарха предоставят голландцам право набирать в своих королевствах войска, а на их оплату секретно ассигнуют республике один миллион четыреста тысяч ливров ежегодно, причем полную сумму внесет французский ко-
10
События 1603 года
роль, однако третья ее часть будет вычтена из его долга королеве Елизавете; кроме того оба государя обязывались оказать друг другу помощь (Генрих — десятью, Яков — шестью тысячами солдат), если один из них подвергнется нападению со стороны короля Испании. Этот договор, один из самых разумных и справедливых договоров, заключенных в правление Якова, был в большей мере делом самого государя, нежели кого-либо из его министров7.
ЗАГОВОР РЭЛИ
Среди прочного мира, как внутреннего, так и внешнего, коим наслаждалась тогда английская нация, ничто не могло показаться более неожиданным, чем раскрытие заговора с целью свержения правительства и возведения на трон Арабеллы Стюарт(2а), близкой родственницы короля по семейству Ленноксов'231 и, как и Яков, происходившей от Генриха VII. Все в этом заговоре по-прежнему остается таинственным, и история не может дать нам никакого ключа к его разгадке. Обвинения были предъявлены Уотсону и Кларку — двум католическим священникам; лорду Грею, пуританину; лорду Кобему, легкомысленному человеку, не имевшему каких-либо твердых принципов; сэру Уолтеру Рэли, подозревавшемуся в принадлежности к той философской секте, члены которой, тогда еще весьма редкие в Англии, впоследствии получили название «свободомыслящих*, а кроме того — м-ру Броку, брату лорда Кобема; сэру Грнффину Маркему, м-ру Копли и сэру Эдуарду Пархему'24'. Какие узы могли соединить столь несходных по своим взглядам лиц в столь рискованном предприятии, какова была их действительная цель, какие средства предполагали они употребить для ее достижения, — все это не ясно до сих пор, и даже догадки на этот счет строить не так уж просто. Считалось, что после смерти Елизаветы Рэли, Грей и Кобем возражали против признания нового короля до заключения с ним особых договоренностей; по этой причине они были в высшей степени ненавистны двору и министрам, и поначалу люди склонялись к мысли, что весь этот заговор сочинил государственный секретарь'25' Сесил, желавший таким образом избавиться от своих прежних союзников, ныне превратившихся в заклятых врагов. Однако суд и признания обвиняемых развеяли все сомнения8. И хотя никаких следов общего плана действий никто так н не сумел обнаружить, выяснилось, что люди честолюбивые и неистовые, часто собираясь вместе и полагая весь свет такям же недовольным, как они сами, строили некие преступные козни и даже (по крайней мере некоторые из них) вошли в переписку с послом эрцгерцога Фландрии Арембергом с целью помешать вступлению на престол нового короля.
