Англия под властью дома Стюартов. Т. 1 - Юм Д.
ISBN 5-89329-355-Х
Скачать (прямая ссылка):
ПАРЛАМЕНТ
Собравшись на свое первое заседание (5 апреля), общины проявили крайнюю обеспокоенность по поводу слухов о так называемых поручителях135. Утверждалось, что несколько преданных королю лиц вступили в сговор, составили регулярный план действий на новые выборы и, распределив свои усилия и влияние по всей Англии, поручились перед двором за то, что обеспечат ему большинство в парламенте. Общины оказались столь невежественными, что не сумели распознать в этом событии первый верный знак упрочившейся свободы. Ведь если бы они строго следовали правилам своих предшественников, которые, как говорил последнему парламенту граф Солсбери, лншь три раза за шестьсот лет отказали монарху в субсидии136, им бы никогда не пришлось страшиться того, что корона может заинтересоваться их выборами. Прежде короли даже прямо требовали, чтобы придворных не избирали в парламент, и хотя впоследствии соответствующая хартия была объявлена недействительной,
Глава III
51
Генрих VI из великой своей милости к городу Иорку даровал его жителям особую привилегию, избавив их от этой обузы137. Хорошо известно, что в прежние времена место в палате общин считалось тягостным бременем, не приносившим ни выгоды, ни чести, а потому графства и представленные в парламенте города должны были платить своим депутатам особое вознаграждение. В описываемую нами эпоху место в парламенте начали воспринимать как нечто почетное, и сельские джентльмены уже соперничали за него, хотя обычай собирать плату депутатам исчез еще не полностью. Лишь много времени спустя, когда свобода по-настоящему упрочилась и народные собрания стали влиять на все отрасли общественных дел, члены парламента присоединили к почету выгоду, а корона нашла нужным распределять среди них все важнейшие посты в государстве.
В царствование Якова двор располагал столь ограниченными средствами влиять на исход выборов11051 {или проявил в этом так мало искусства), что в новой палате дух свободы обнаружился, пожалуй, еще сильнее, чем в предшествующей, и вместо того чтобы заняться вопросом субсидий, о чем настоятельно просил король, несколько раз выказывавший общинам знаки своего расположения138, они тотчас же вернулись к вопросу, который был поставлен прошлым парламентом, и стали оспаривать право Его Величества вводить новые пошлины и налоги в силу одной лишь королевской прерогативы. Характерно, что в прениях по данному предмету приверженцы двора нередко ссылались в качестве прецедента на пример всех других наследственных монархов Европы и, в частности, упоминали королей Франции и Испании, причем подобные аргументы не вызывали в палате ни гнева, ни удивления139. Сторонники противной партии либо довольствовались тем, что отрицали справедливость вывода, либо подвергали сомнению истинность исходной посылки110. А один патриотически настроенный член палаты, сэр Роджер Оуэн, приводя доводы против произвольных обложений, тем не менее откровенно признал, что английский король обладает столь же обширными правами и полномочиями, как и любой другой христианский государь141. Отметим, что в ту эпоху народы континента все еще сохраняли какие-то малые остатки прежних свобод и что у англичан их было ненамного больше.
Общины предложили лордам устроить конференцию по поводу новых налогов. Резкие слова Нила, епископа Линкольнского, в адрес нижней палаты вызвали пререкания между общинами и пэрамии2, и негодующий король тотчас же (6 июля) воспользовался случаем, чтобы распустить этот парламент, который обнаружил столь твердую решимость ограничить его прерогативу, однако не пожелал взамен выделить даже самой малой субсидии для удовлетворения его нужд. В своем гневе Яков зашел так далеко, что велел заключить в тюрьму нескольких депутатов, наиболее энергично противившихся его действиям143. В оправдание же своего насильственного акта он тщетно ссылался на пример Елизаветы и других государей из династий Тюдоров и Плантагенетов (107). Ни с одним из этих прецедентов, сколь угодно древних и привычных, народ и парламент
52
События 1614-1615 годов
не могли бы смириться, не отказавшись навеки от всех своих вольностей и прав. Но даже признав авторитет подобных прецедентов, из них, самое большее, можно было вывести лишь то, что тогдашняя английская конституция представляла собой внутренне противоречивую систему, нестройные и несогласные элементы которой должны были вскоре разрушить друг друга и на развалинах старой формы правления породить новую, более упорядоченную и единообразную.
В публичных действиях короля и палаты общин в продолжение всего этого царствования мы находим достаточно причин для ссор и взаимного недовольства, однако не следует думать, что это был единственный источник подозрительности в их отношениях. В ходе прений в нижней палате нередко случалось так, что кто-то из депутатов, более страстный и горячий, чем остальные, обнаруживал в своих речах крайнее свободомыслие; общины довольствовались тем, что молча и с кажущимся одобрением их выслушивали, а король, извещенный об этих пылких разглагольствованиях, делал вывод, что вся палата заражена теми же принципами и уже составила некий заговор против его прерогативы. Сам же король хотя и держался весьма высокого мнения о своем искусстве правителя и, вероятно, не был совершенно лишен способности к притворству, даром скрытности обладал в наименьшей степени: за столом, в каком угодно обществе, он готов был без всякого стеснения проповедовать твердо усвоенные им монархические идеи. Однажды в присутствии многочисленных слушателей он крайне пренебрежительно отозвался об английском общем праве"09', отдав предпочтение праву гражданскому"10', и за этот неблагоразумный поступок ему пришлось затем оправдываться в речи перед последним парламентом14*. В качестве примера обычной для короля откровенности можно привести историю (хотя и относящуюся к более позднему времени), которую мы находим в жизнеописании Уоллера (1|1) и которую сам поэт нередко рассказывал друзьям. Как-то раз молодой Уол-лер имел любопытство посетить двор, во время обеда он расположился в кругу зрителей и наблюдал за Яковом; за столом же среди прочих гостей сидели епископы Нил и Эндрюс. Король громко задал вопрос: вправе ли он, если случится такая нужда, брать у своих подданных деньги без всех этих парламентских формальностей? Нил ответил: «Боже вас избави поступить иначе, ведь вы — дыхание ноздрей наших». Эндрюс поначалу уклонился от ответа, сославшись на то, что он-де не сведущ в парламентских делах, но когда король стал настаивать, заявив, что отговорок не потерпит, епископ шутливо отвечал: «Ну что ж, в таком случае Ваше Величество может законным образом взять деньги моего брата Нила, ведь он их сам предлагает»145.
