Англия под властью дома Стюартов. Т. 1 - Юм Д.
ISBN 5-89329-355-Х
Скачать (прямая ссылка):
Когда поступали сообщения о том, что армия остановилась или отошла, по улицам неслись радостные возгласы горожан Один за всех и все за одного! Когда же пришло известие, что она вновь наступает, крики Переговоры и капитуляция! зазвучали столь же громко и неистово388: робких обывателей охватил страх перед всеобщим грабежом или даже поголовной резней.
Л
АРМИЯ ПОДЧИНЯЕТ СЕБЕ ПАРЛАМЕНТ ^
Когда армия подошла к Лондону, Рейнсборо, переправившись по приказу главнокомандующего через Темзу, появился перед укреплениями Саутуорка и был радостно встречен солдатами, которым велено было их защищать: они не пожелали отделять свои интересы от интересов армии. Теперь парламенту не оставалось ничего другого, как покориться. Армия прошла торжественным маршем через Сити; при этом, однако, солдаты сохраняли строжайший порядок, держались благопристойно и имели чрезвычайно смиренный вид. Они препроводили в Вестминстер обоих спикеров, и те заняли свои места, как будто ничего особенного не случилось. Одиннадцать обвиненных членов, объявленных зачинщиками беспорядков, были исключены из парламента и в большинстве своем уехали на континент; семи пэрам предъявили обвинение в государственной измене; лорд-мэр, один шериф и три олдермена<39|) были отправлены в Тауэр; несколько горожан и офицеров милиции заключены в тюрьму; все постановления, принятые парламентом со дня мятежа и до возвращения спикеров, аннулированы; укрепления вокруг Лондона снесены; в Уайтхолле расквартировали солдат, и парламент, обращенный теперь по всей форме в самое настоящее рабство, назначил день торжественного молебна по случаю восстановления своей свободы389.
Партия индепендентов в палате общин праздновала победу. Вся власть в стране, полагали индепенденты, находится теперь в их руках, и уже в скором будущем они смогут создать государственное устройство по образцу воображаемой республики, которая давно была целью их стремлений. Они тайно содействовали военной власти во всех ее посягательствах на права власти гражданской, рассчитывая страхом меча навязать упорствующей нации более совершенную систему свободы. Все партии — король, церковь, парламент, пресвитериане — впадали с начала смуты в те
Глава XV
421
или иные заблуждения, но следует признать, что именно иллюзии инде-пендентов и республиканцев наиболее поразительным образом противоречили здравому смыслу и непреложным законам политики. Однако вожди этой партии Вен, Финнз, Сент-Джон, Мартин Ш2) славились глубоким умом и тонкой изобретательностью больше, чем кто-либо другой в Англии, и своими благовидными заявлениями и лицемерными речами им удалось провести всю нацию. Таких людей сумел обмануть Кромвель, и это можно было бы счесть доказательством его выдающихся талантов, если не принимать в расчет, помимо громадного различия между истинной мудростью и темными коварными кознями, еще и то обстоятельство, что безудержная жажда власти и могущества даже самых предусмотрительных людей ослепляет обыкновенно настолько, что они уже не замечают опасных последствий тех мер, которые, как им кажется, хоть в какой-то степени способствуют их личному возвышению.
Подчинив своей власти парламент и Лондон, вожди армии решились перевести короля в Гемптон-Корт, и он прожил некоторое время в этом дворце, по видимости свободно и с подобающим его сану достоинством. Столь изумительным было природное самообладание Карла, что при всех поворотах судьбы, которые приходилось ему испытывать, в его поведении и выражении лица невозможно было заметить никаких перемен, и даже находясь в плену, в руках своих смертельных врагов, он держал себя со всеми окружающими с величием монарха, с привычной для него спокойной важностью, ничуть не большей и не меньшей, чем прежде. Его обхождение, вообще говоря, не слишком открытое и располагающее, теперь, благодаря особого рода невозмутимой кротости, стало казаться довольно любезным.
Парламент возобновил свои обращения к королю, направив ему те же условия, которые были представлены Карлу еще в Ньюкасле. Карл отказался их принять, выразив при этом желание, чтобы парламент рассмотрел предложения арм^и и именно их сделал осноъой национального примирения390. Он по-прежнему надеялся, что его переговоры с генералами увенчаются успехом, хотя в этом отношении дела с каждым днем принимали все более скверный оборот. Большинство историков полагает, что Кромвель никогда не был искренним в своих обещаниях и что, силой завладев особой короля, а лицемерными заявлениями добившись сочувствия роялистов, он использовал эти преимущества для того, чтобы подчинить себе парламент, а впоследствии помышлял лишь об установлении собственной неограниченной власти, совершенно несовместимой, как он думал, с реставрацией и даже с самой жизнью короля. Данному мнению, сильнейшим аргументом в пользу которого служат бешеное честолюбие и невероятное двуличие Кромвеля, охотно верят, хотя ограниченности человеческого ума и его неспособности проникать в смутное будущее больше соответствует предположение о том, что этим дерзким узурпатором всецело руководили события, а сам он еще не мог тогда сколько-нибудь определенно предвидеть, что впоследствии ему суждено достигнуть беспримерного могущества. Многие авторы той эпохи утверждают391, что
