Англия под властью дома Стюартов. Т. 1 - Юм Д.
ISBN 5-89329-355-Х
Скачать (прямая ссылка):
Установление равенства среди священнослужителей пришлось по вкусу пресвитерианам, однако в других вопросах, имевших в их глазах
'громадную важность, претензии пресвитериан удовлетворены не были.
' Собрание богословов постановило, что власть пресвитеров существует по божественному праву. Парламент отказался утвердить это решение324.
1
Глава XIV
399
Селден, Уайтлок и другие лица, преследовавшие скорее политические, нежели религиозные цели, сумели при содействии индепендентов взять верх в прениях по этому важному вопросу. Они полагали, что если ханжи и фанатики добьются признания «небесных» истоков своей хартии, то их пресвитеры станут вскоре еще более опасными для гражданских властей, чем даже прежнее епископальное духовенство. Последнее, требуя признания собственного «божественного права», по крайней мере, не отрицало сходного происхождения светской власти; первые же, притязая на «неземную» родословную для своего сана, упорно не желали выводить законодательную власть из источника более возвышенного, чем решение добровольно объединившегося народа.
Под предлогом защиты таинств от осквернения духовенство всех христианских сект присвоило себе, как оно выражается, «власть связывать и разрешать», иначе говоря, право отлучать от церкви. Пример Шотландии стал хорошим уроком для английского парламента, и он решил принять меры предосторожности против столь жестокой тирании. Особым ордонансом парламент определил все случаи, в которых отлучение допустимо, а кроме того, разрешил апелляции к парламенту на приговоры любых церковных судов и назначил в каждую провинцию специальных комиссаров, которые должны были выносить решения по вопросам, не подпадавшим под действие общего парламентского ордонанса325. Столь явное вторжение гражданской власти в компетенцию власти церковной чрезвычайно возмутило всех фанатиков.
Однако ничто не вызывало у них большего негодования, чем готовность многих членов парламента предоставить терпимость протестантским сектам. Такая снисходительность, гневно восклицали пресвитериане, делает церковь Христову подобием Ноева ковчега, где нашлось место для всякой нечистой твари. Последняя по важности из истин христианства, твердили эти люди, выше любых политических расчетов326. Они доказывали, что подписание ковенанта предполагает вечное обязательство искоренять ересь и раскол, а всем своим противникам они грозили теми же суровыми гонениями, от которых сами страдали в ту пору, когда их жестоко преследовала англиканская иерархия.
Замечательное благоразумие и сдержанность, которые проявил в столь важных вопросах английский парламент, делают ему величайшую честь и доказывают, что, несмотря на господствовавшее в стране ханжество и фанатизм, многие его члены держались более широких взглядов и должным образом учитывали гражданские интересы общества. Объединившись с энтузиастами-сектантами, по самому своему духу враждебным любым посягательствам клира, эти люди столь бдительно и ревниво осуществляли власть парламента над собранием богословов, что оставили за последними только одно право — подавать советы, отказав им даже в полномочии избирать собственного председателя и его заместителя или заполнять вакантные места в своем собрании.
В то время как теологи вели эти жаркие дебаты, вовлекая в свои богословские споры все сословия в государстве, король, надеявшийся извлечь
400
События 1646 года
пользу из подобных разногласий, пребывал, однако, в величайшем недоумении, ибо не мог решить, какой из сторон было бы ему выгоднее пойти на уступки. Пресвитериане в силу своих принципов были менее всего враждебны к монархической власти, однако упорно добивались совершенного уничтожения епископального строя; индепенденты же, полные решимости основать республиканское правление, отнюдь не притязали на положение государственной церкви, а потому можно было надеяться, что если им самим будет предоставлена терпимость, они согласятся с восстановлением англиканской иерархии. Столь велика была приверженность короля епископской юрисдикции, что ради ее защиты он всегда был готов рисковать даже своей собственной властью и монаршим саном.
Но какие бы выгоды ни надеялся он извлечь из раздоров в парламентской партии в будущем, Карл страшился того, что они уже не успеют спасти его от катастрофы, грозившей ему сейчас. К Оксфорду во главе мощной и победоносной армии приближался Ферфакс; он уже принимал надлежащие меры к осаде этого города, который рано или поздно должен был оказаться в его руках. Попасть в плен к своим дерзким врагам, а потом брести за колесницей триумфаторов, — естественно, что сама мысль об этом была для Карла невыносима, а от солдат-фанатиков, ненавидевших его как человека и презиравших как короля, приходилось ожидать всякого рода оскорблений, если не прямых насилий. В этом отчаянном положении король решился на такой шаг, который при любых иных обстоятельствах можно было бы назвать опрометчивым и безрассудным.
КОРОЛЬ БЕЖИТ В ШОТЛАНДСКИЙ ЛАГЕРЬ ПОДНЬЮАРКОМ
Французский посланник Монтревиль, принявший участие в судьбе короля более из природного человеколюбия, нежели вследствие каких-либо инструкций парижского двора (который благоволил, скорее, парламенту), с некоторого времени настойчиво просил шотландских генералов и комиссаров взять под защиту своего несчастного государя, получая на сей счет многочисленные, хотя и весьма неопределенные обещания и заверения, он всякий раз — и, вероятно, не без преувеличений, — доносил о них королю. Под влиянием его советов у Карла и зародилась мысль оставить Оксфорд и бежать к шотландской армии, стоявшей тогда под Ньюар-ком32'. Король принимал в расчет, что шотландцы уже добились полного удовлетворения всех своих требований и, совершенно уничтожив в своей стране как епископат, так и монархическую власть, просто не имеют причин домогаться от него каких-либо новых уступок. Во всех прежних спорах об условиях мира шотландцы, как он слышал, всегда принимали сторону более умеренной партии, пытаясь смягчить непреклонную суровость
