Идеология пореформенного самодержавия - Твардовская В.А.
Скачать (прямая ссылка):
Ни «польская справа», ни либеральная «интрига», ни нигилизм—силы, которые Катков всегда признавал грозными и опасными для самодержавной империи,— не вызывали у него признаний, подобных тому, какое вырвалось перед лицом молодого русского рабочего движения. «Мы готовы взять назад все, что было говорено нами о потребности охраны промышленного дела в России; мы готовы, наоборот, просить Министерство финансов, чтобы оно отменило все таможенные преграды. Пусть лучше наши мануфактуры закроются»"1,—так заговорил Катков «под живым впечатлением» морозовской стачки и суда над стачечниками. Новую опасность для самодержавия в лице пролетариата тем самым он признал ни с чем не сравнимой.
1,8 Тверской (Дементьев П. А.). Окладные сборы с крестьян —Русский ве-стник. 1886. № II, с. 197. Московские ведомости. 1887. 7 марта, № 65.
150 Там же, 29 янв.. Л'» 30.
151 Эти слова Катков повторил в передовицах дважды (Л"» 30, 1885, 29 января) и Лв 146 (1886, 29 мая).
•
При всем стремлении к развитию в России мощной промышленности Катков видел ее и в настоящем, и в будущем страной аграрной, где главный промысел — земледелие, главное богатство—хлеб, главный класс —земледельцы, в понятие которых он сливал и землевладельцев и крестьян, стремясь подчеркнуть единство их интересов в пореформенном обществе.
Помещичье землевладение являлось в его глазах таким же оплотом развития экономической жизни страны, каким неполитической жизни поместное дворянство мыслилось опорой престола. Однако не только демократическая и либеральная, но и официальная журналистика отмечали у дворянства «нежелание и неумение примениться к новым порядкам, непривычку трудиться и следить за измененными условиями, упрямство и беспечность—жалкие продукты прежнего экономического быта»1". Признания беспомощности помещичьих хозяйств, расставшихся с крепостным трудом, нередки в 60-е годы и в изданиях Каткова: «Удалив обманчивую призму выгодности прежних порядков, эмансипация открыла нам печальную картину несостоятельности наших хозяйств. Она заставила нас часом раньше сознаться, что рутинное ведение хозяйства убыточно и что получаемые нами доходы были не столько процентами с капитала, сколько легкомысленным расточением самого капитала»153.
Но, признавая «невозможность вести дела по-прежнему», соглашаясь, что «вся организация земледельческого труда должна подвергнуться коренной реформе»т, «охранительная» публицистика усматривала непреодолимые трудности на пути перехода к новым способам хозяйствования: «Подобный переход может произойти в стране не в то время, когда вследствие каких бы то ни было обстоятельств прежний способ вести хозяйство сделался невыгоден, а когда в стране сказывается большой избыток капиталов, ищущих помещений»'55.
Лейтмотивом немногочисленных материалов о состоянии помещичьих пореформенных хозяйств была рекомендация не спешить^. Не спешить с реорганизацией хозяйства, не спешить с переходом на вольнонаемный труд, не спешить с вложением капиталов. Не спешили и издания Каткова отвечать на вопросы о рациональном хозяйстве, которые «целой тучей стали спускаться из области научной и опыта западных стран на неподготовленную почву практической деятельности»1". В период подготовки крестьянской реформы журнал Каткова этим вопросам уделял внимания больше, чем все катковокие издания в 60—70-е годы.
да русский инвалид, 1868. 4 янв , № 3.
м Современная летопись, 1868. 17 марта, № 9, с. 7. ^
154 Лдашев Д. Н. Земледелие в Англии.—Русский вестник, 1865, № 4, с. 423.
155 Там же, с. 474.
158 Современная летопись, 1868, 17 марта, с. 7.
103
102
«Ныне барщина остается только в помине»'17,— провозглашала пореформенная «охранительная» публицистика, материалы Которой красноречиво свидетельствовали о засилье нолукрспо-стннческнх способов ведения хозяйства. Помещикам рекомендовалось сдавать землю за отработки, поскольку «этот вид хозяйства во многих имениях оказывается выгоднее и спокойнее ко взаимному удовольствию сельских обществ и владельцев земли»'1". Пропагандируя распространенную в Малороссия «скоп-щнну» — отдачу земли в наем под треть урожая, «Гражданин» объяснял, что скопщина, доставляя мало хлопот, приносит землевладельцу процент с капитала (земли) «больший, нежели при обработке своим плугом»'".
В изданиях Каткова помещики делились опытом ведения такого экстенсивного хозяйства, доход которого основывался исключительно на возможности использования крестьянского малоземелья. Здесь же, «чем крупнее поземельная собственность, тем лучше положение на ней фермеров, ибо богатые магнаты легче могут обходиться и без возвышения ренты и весьма часто не только сами производят многие улучшения, но и заботятся о положении фермеров»
Лишь в середине 80-х годов в связи с кризисом, вызванным падением хлебных цен на внешнем рынке, больно ударившим по помещикам, Катков как бы новыми глазами посмотрел на способ ведения помещичьих хозяйств, сделав признание, противоречащее всему тому, что он утверждал в первые пореформенные десятилетня: «Наше сельское хозяйство ведется до сих пор почти первобытными способами. Машинная работа распространена у нас слабо, скотоводство почти в упадке, переработка продуктов земледелия не в большом ходу»'". Отдавая отчет, что для подъема сельского хозяйства явно недостаточно покровительственной политики, что необходимо удешевить само производство, завести лучшие и разнообразные культуры, Катков, разумеется, не объяснял, как достичь этого при существующих условиях. Советами перейти с зерновых культур на самую разнообразную продукцию, а хлеб посылать за границу в перемолотом виде исчерпывались предложенные им меры но преодолению кризиса"2. Да он и не мог знать правильного выхода, поскольку искал его в условиях засилья крупного помещичьего землевладения. «Охранительная» печать и в будущем мыслила существование этого полукрепост-нического «ферменного хозяйства, при котором владелец, не
