Идеология пореформенного самодержавия - Твардовская В.А.
Скачать (прямая ссылка):
В июне газета Каткова предприняла уже систематические атаки на существующее в Царстве Польском управление. Утверждая, что «восстание пользуется крайней снисходительностью законных властей в Царстве Польском», она проводила мысль о том, что с бездеятельностью правительства законного
'» Московские ведомости, 1863, 29 марта, № 69. ^ ,™
ы Письмо А. Г. Петрова М. Н. Каткову [апр. 1863 г.].—ОР ГБЛ, ф. 120,
11 Письмо М. П. Щербинина П. А. Валуеву. 22 февр. 1863 г.—ЦГИА СССР.
ф. 908, оп. 1, д. 676, л. 1. 11 Московские ведомости, 1863, 20 апр., № 84. 23 Письмо А. Г. Петрова М. Н. Каткову [апр. 1863 г.], л. 177.
усиливается мощь правительства «подземного»". Корреспонденции «Московских ведомостей» из Варшавы рисовали унизительное положение русских властей, не чувствующих себя подлинными хозяевами города. Так, рассказ о похищении повстанцами из Варшавского банка 46 тыс. руб. заканчивался весьма недвусмысленно: «Не ясно ли, что поляки нимало не ценят той снисходительности великого князя, которая смягчает возможным образом тяготы военного положения, и той добросовестности, с которой князь-наместник охраняет автономию края в лице его чиновников»
Даже если бы не было свидетельства о том, что Катков сам «аранжировал» корреспонденции своих сотрудниковнельзя было бы не узнать здесь >его «почерка». Подобный тон никто еще не мог себе позволить в печати по отношению к лицу столь высокопоставленному. Во всех нападках газеты на управление в Польше проходила подспудно мысль об «измене», которую современники, недовольные этим управлением, могли поверить лишь дневнику да надежно посланному письму. В разгар атаки московской газеты на наместника Царства Польского министр внутренних дел записывал в дневнике: «Вел. князь явно в руках предателей или под влиянием страха за свою особу, или, что еще было бы хуже, под влиянием расчетов на возможность отделения Польши под его скипетр»
В июле нападки Каткова на систему управления в Польше усилились. В параллельном существовании гражданских и военных властей, в отсутствии их единства видел он «главные затруднения» в подавлении восстания, предлагая передать дело в руки военного управления 2\ Обращая внимание на сложности международной обстановки, когда вмешательство в польский вопрос европейских держав, вызванное не столько сочувствием к восставшим, сколько своекорыстными интересами, грозило опасностью войны, Катков обосновывал необходимость диктатуры и для того, чтобы отнять у держав всякое основание сомневаться в решимости России бороться за Польшу Нападки «Московских ведомостей» на «жалкое двоевластие» продолжались до середины августа, когда вел. князь Константин Николаевич был устранен от управления, а в крае установился открытый военно-полицейский режим.
Та дерзость, с которой газета вторглась в обсуждение политических вопросов первостепенной важности — для русской
14 Московские ведомости, 1863, 9 июня, № 125.
26 Там же, 28 нюня, № 142 (корреспонденция из Варшавы от 20 июня).
84 Воспоминания Е. М. Феоктистова. За кулисами политики и литературы. 1848—1896 гг. Л., 1929, с. 137. Корреспондентами «Московских эедомостей» в Варшаве были П. Н. Юшенов и Н. П. Воронцов-Вельяминов.
и Дневник П. А. Валуева, министра внутренних дел. В 2-х т., т. 1. М., 1961, с. 288. Запись от 7 нюня 1863 г. (далее — Дневник П. А. Валуева).
24 См. передовые статьи «Московских ведомостей» (1863, № 141, 144, 145).
" Там же, 20 июля, № 159; 23 июля, № 161.
29
жизни того времени явление неслыханное — удивляла многих исследователей. Однако она объясняется все же довольно просто — Катков верно нащупал позицию, на которую неизбежно должен был встать весь правящий лагерь во имя сохранения империи. «Московские ведомости» потому и могли себе позволить такую «отвагу» в нападках на одного из представителей власти, что отражали растущее недовольство «верхов» в целом. На недостаток решительности в борьбе с восстанием негодовали и вчерашние крепостники, такие ярые реакционеры, как гр. В. Н. Панин, кн. П. П. Гагарин, гр. Д. Н. Блудов, и умеренно-консервативный Валуев и представители либеральной бюрократии — братья Д. А. и Н. А. Милютины. Острота этого возмущения ощущается в письме видного сановника В. А. Карамзина: «Вот до какого позора довела нас система терпимости посреди восставшего края и безнаказанности изменников... Но что же должны мы думать о государе, который жертвует достоинством и существованием своего народа для того лишь, чтобы не сместить своего неспособного брата?»3". К такому умонастроению были близки самые широкие слои господствующего класса, самые разные представители его интеллигенции. Возмущение нераспорядительностью властей, недостатком «энергичных мер» с их стороны высказывали высокопоставленные чиновники—поэт Ф. И. Тютчев и академик А. В. Никитенко, историки М. П. Погодин и С. М. Соловьев, столь расходившиеся во взглядах на прошлое России, поборник либеральных реформ К. Д. Кавелин (находивший «претензии поляков отвратительными»), славянофилы И. С. Аксаков, А. И. Кошелев, Ю. Ф. Самарин, скорбевшие по поводу пролития (в результате задержек в усмирении!) славянской крови. Лирик и публицист А. А. Фет негодовал на «противоестественные системы уступок» и был готов «хоть сию минуту тащить с гвоздя саблю и рубить ляха до поту лица»31. Даже И. С. Тургенев, сокрушаясь по поводу нового кровопролития («Опять кровь, опять ужасы...»), писал: «Нельзя не желать скорейшего подавления этого безумного восстания, столько же для России, сколько для самой Польши» '*.
