Идеология пореформенного самодержавия - Твардовская В.А.
Скачать (прямая ссылка):
т Письмо Н. А. Любимова М. П. Каткову. 26 мая 1884 г.—Там же, кн. 19.
л. 233 об.
199 Дневник государственного секретаря А. А. Половцева, т. I, с. 227.
200 Там же, с. 247—248.
201 По-видимому, при представлении императору Александру III Катков имел возможность «с полной откровенностью высказаться... о нынешнем положении дел в Министерстве просвещения и о единственно верном в настоящее время выходе из затруднения» (Письмо М. Н. Каткова Александру III [конец 1881—начало 1882 г.].—Вождь реакции 60—80-х гг., с. 24). Летом 1884 г., уже после того, как мемория по университетскому вопросу поступила к Александру III. царь получил от Каткова два специальных письма: одно (июль 1884 г.) было посвящено защите системы государственных экзаменов (Там же, с. 24—25), другое — вместе с обстоятельной докладной запиской о ликвидации выборности ректоров и деканоп (июль - начало августа 1884 г.) (Там же. с. 26—28).
260
Разумеется, влияние ближайшего окружения императора, подкрепленное систематическим воздействием Каткова, должно было взять верх. Доводы Победоносцева об опасности падения научного уровня образования, увеличения числа недоучившихся и недовольных студентов поблекли и отступили в глазах императора перед логикой Каткова, доказывавшего, что университет— дело государства, профессора—должностные лица, слуги государства, что «отборное юношество» должно быть вверено в надежные руки благомыслящих подданных, а не случайных людей, что для всего этого нужен неусыпный контроль самого государства за университетом, ключ к которому — в системе государственных экзаменов. Александр 111 не мог не согласиться с основным катковским положением, что и образование, и развитие науки надо направлять сообразно потребностям самодержавия, и, следовательно, под его контролем. Задача полного «огосударствления» университетов, конечно же, оказалась для самодержца более понятной и близкой, чем забота о развитии образования и его научном уровне. 15 августа последовало утверждение Александром III мнения меньшинства по всем пунктам, а 23 августа 1884 г. император подписал указ о введении в действие нового устава в университетах страны с 1884/85 учебного года.
Однако Катков, так страстно ждавший этого решения, не торопился поведать о нем обществу со страниц своих изданий. «Московские ведомости» стойко молчали, когда слухи об утверждении нового Устава проникли в печать, даже когда о нем сообщили «Русские ведомости» — постоянный противник газеты Каткова. Это почти недельное молчание главного органа университетской реформы посеяло немало недоумений в обществе, в редакцию посыпались письма,— «верны ли сообщения газет?» С важностью отвечая, что «Московские ведомости» «не спешили с сообщением о деле уже законченном, официальное обнародование которого последует незамедлительно», газета подтверждала верность слухов о том, что верховный законодатель принял главные основы нового Устава «во всей полноте и чистоте»2"2. Особый протест вызвала у Каткова формулировка «Русских ведомостей», что «государь присоединился к меньшинству Государственного совета, а не к большинству»."Для «самодержавного законодателя нет большинства и меньшинства», — с гневом возвещал Катков,— он соглашается лишь с тем, что признает справедливым, «хотя бы одним голосом поданное мне-
202 Московские ведомости, 1884, 29 авг., № 239. Здесь Катков явно погрешил против истины. В ходе обсуждения в Государственном совете проект претерпел ряд изменений. Делянову и гр. Толстому пришлось кое-чем поступиться. Изменился и пункт о государственных экзаменах: Устав 1884 г. вводил два вида экзаменов — факультетские и университетские (государственные) (Зайончковский П. Л. Российское самодержавие в конце XIX столетия. М., 1970, с. 229—330; Щетинина Г. И. Указ. соч., с. 136—137).
ние обязательно для его совести». В доказательство обдуманности решения царя он напоминал, что университетский вопрос был поднят более десяти лет назад2". В «неторопливости» «Московских ведомостей» несомненно сказался страх перед общественным мнением, враждебно настроенным к реформе,— тот страх, который заставил отложить обсуждение Устава перед коронацией, «дабы избежать всяческих студенческих и профессорских историй». Повлияло и стремление представить газету стоявшей как бы в стороне от подготовки Устава 1884 г. Однако в глазах неофициальной интеллигенции и студенчества Катков был истинным вдохновителем университетской реформы. Именно на Страстной бульвар, под окна катковской типографии и его квартиры пришли в октябре 1884 г. студенты, чтобы выразить свой протест. «Кошачьи концерты» и битье стекол воочию доказали, что их отношение к реформе было иным, чем у «студентов», выступавших за реформу в его газете204.
Общественному недовольству новым Уставом Катков пытался противопоставить опыт европейской политики в области высшего образования — устройство английских университетов 205 и университетов Германии. Ссылаясь на Р. Шредера и Р. Гнейс-та, он доказывал, что и «передовая мысль» Запада считает университеты правительственным делом, признавая не только правом, а обязанностью правительства «регулировать организацию университетского образования». Эти столь уважаемые им авторитеты также рекомендовали отделение экзаменов от преподавания 20в.
