Идеология пореформенного самодержавия - Твардовская В.А.
Скачать (прямая ссылка):
165 Маликов Л. К. Письмо редактору «Московских ведомостей». Пермь, 1879 (гранки). - ОР ИРЛИ, ф. 114 (Л. II. Иванчина-Писарева), он. 6, № 23.
'•* Письмо Л. А[рбузо]ва редактору «Московских ведомостей» [6 апреля 1878 г.].
Kaiz M. Op. cit., p. 163. tes Московские ведомости, 1879, 5 апр.. Ш 84.
Там же, 1880. 14 февр., № 44. 1,0 Карамзин И. М. Записка о старой и новой России. СПб.. 1914, с. 131.
211
210
«Замиряя» всех недовольных насилием, диктатура не способна была разрешить социально-политические противоречия, лежавшие в основе революционного кризиса, а наоборот, подготовляла их новое обострение. «Насилие со своими виселицами, каторгами, ссылками и тюрьмами — страшно: оно забивает, отупляет и развращает; но оно же и возбуждает общественную мысль...» — писала «Народная воля» в разгар правительственного террора '".
Принцип незыблемости самодержавия и идею диктатуры Катков со свойственным ему государственпическим пафосом, выдвигал и отстаивал не только во имя народа, но и именем народа.
Зарубежные исследователи отмечают эту черту идеологии пореформенного абсолютизма, весьма своеобразно толкуя ее. Ричард Пайпс утверждает, что «идея простого, необразованного народа, исповедующего христианство, становится ведущей идеей в консервативной идеологии» после 1860 г.1,2 Мартин Кати, находит у Каткова концепцию народа как «элиты духа» ,7\ Роберт Бирнс считает, что в основе государственной системы Победоносцева была идея народа "4. Ни у кого из названных авторов нет и попытки определить место «народности» в идеологии самодержавия, ее соотношение с другими абсолютистскими принципами. Между тем неоохранительная интерпретация старого догмата официальной идеологии — народности — вступала в противоречие с глубоким и последовательным антидемократизмом этой идеологии. Обоснование «охранительной» мыслью неспособности крестьянства к общественной жизни, ее резко отрицательное отношение к малейшим зачаткам демократизма, начиная от крестьянского самоуправления до участия крестьянства в суде присяжных, никак не согласовались с ее ссылками, при защите царизма, на волеизъявление народа. «Охранительная» идеология периода революционного кризиса с особой яркостью отразила типичную для самодержавия ставку на темноту и невежество крестьянства и, одновременно, его страх перед крестьянством как классовой силой, антагонистичной ему. Все эти непреодолимые противоречия «охранительной» публицистики показывают, что кризис «верхов» был не только политическим, но и идейным кризисом самодержавия.
171 Народная воля, 1879, I окт., № 1; Литература партии «Народная воля», с. 2.
172 Пайпс Ричард. Русский консервативный национализм во второй половине XIX в. Доклад на XIII Международном конгрессе исторических наук. М,
173 Katz Martin. Op. cit., p. 180.
<7' Byrnes Robert Francis. Pobedonostsev. His Life and Thought. Blooming-ton—London, 1968, p. 312.
Глава пятая
ОБОСНОВАНИЕ КОНТРРЕФОРМ
Роль Каткова и Победоносцева в преодолении правительственного кризиса
Защита Катковым идеологии самодержавия в 80-е годы
Усиление в ней провиденциализма
«Охранительная» концепция самобытного развития России
Антизападничество «охранительной»
Обоснование земской и судебной контрреформ
Катков в борьбе за университетскую реформу
Проблемы народного образования в катковской публицистике
Последние годы Катков прожил под неослабным впечатлением кризиса самодержавия на рубеже 70—80-х годов XIX в., осмысление которого наложило отпечаток на всю его дальнейшую деятельность. И надо сказать, что по мере отдаления от революционной ситуации, впечатления от нее Каткова не только не тускнели, но становились как бы ярче и объемнее. Сравнения страны под властью гр. М. Т. Лорис-Меликова то с неуправляемым кораблем, несущимся на рифы, то со зданием, объятым пламенем, стены которого вот-вот рухнут на тех, кто находится внутри и занят разговорами о его новой перепланировке, мелькали и в публицистике и в письмах «охранителей» 80-х годов. В 1885 г., когда пыл восприятия событий рубежа 70—80-х годов у Каткова должен был бы уже поостыть, он писал: «Россия представляла собой вид страны, объятой пожаром страшной революции... Казалось, можно было ожидать с часу на час взрыва, перед которым померкли бы все ужасы Французской революции»'. В 1881 г. главному беллетристу «Русского вестника» — Б. М. Марке-внчу был заказан роман, долженствующий «„художественно отобразить" la degringolade (франц.— падение) нашего общества в последние годы прошлого царствования». В редакции ему придумали название — «Над бездной». Маркевич предполагал закончить его «необыкновенно эффектно и строго исторически»:
Московские ведомости, 1885, 17 сент., № 257.
213
когда Кабинет в полном составе готовится рассуждать о созыв! земских представителей, «вдруг приносят корректуру манифеста 29 апреля о неприкосновенности прав русского самодержца»-.
Однако для самого редактора было ясно, что окончание в романе и в реальной жизни — не одно и то же. Манифест 29 апреля 1881 г., явившись этапным моментом на пути выхода правительства из кризиса, еше не означал полного его преодоления. В «верхах» не располагали сколько-нибудь определенными сведениями о состоянии революционной партии. В том, что «социалисты притихли, нигде их не видят», усматривали предзнаменования каких-то надвигающихся событий, тем более что тайная типография революционеров продолжала работать3. В обществе еще не исчезли иллюзии относительно перспектив правительственной политики, и правительство не спешило их развеять. «Правительство Александра III, даже после выступления с манифестом об утверждении самодержавия, не сразу еще стало показывать все свои когти, а сочло необходимым попробовать некоторое время подурачить „общество"» *, — как исчерпывающе определил В. И. Ленин смысл того переходного периода правления, который совпал с министерством гр. Н. П. Игнатьева, пришедшим на смену гр. Лорис-Мсликову. Катков считал эту двойственную, нерешительную политику глубоко неверной, опасной для данного политического момента.
