Государственный строй монгольской империи: 13 в. - Трепавлов В.В.
ISBN 5-02-017646-Х
Скачать (прямая ссылка):
4-тысячным отрядом, как и его старший брат-«бастард». Ведь Чагатай и
9*
131
Угедэй находились в наиболее дружеских отношениях, и получается^ что Чингисхан сам провоцировал будущую кровавую распрю между сыновьями, наделив одного каганским званием, а другому завещав почти всю армию (JI. Л. Викторова сама приходит к заключению о преднамеренном отравлении Толуя Угедэем).
А теперь перечитаем примеч. 95. По логике ^правительственных отношений, разобранных выше, Толуй действительно мог быть соправителем Угедэя (а не Чингисхана, как думает JT. Jl. Викторова), поскольку фактически возглавил вооруженные силы империи. Однако он унаследовал домен, а не правое крыло. Полноценным соправителем каана в то время являлся все же Чагатай. В. В. Бартольд, не подозревая о соправительстве, тем не менее тоже отмечал у последнего такую власть, «которой должен был подчиняться даже сам великий хан Угэдэй» [Бартольд, 1964а, с. 538].
135 Сын Сартака, согласно сведениям Джувейни. Cm. примеч. 102.
136 Ариг-бугу избрал межулусный курултай. Ho, во-первых, Чингисиды присутствовали па нем далеко не в полном составе; во-вторых, новый каан открыто заявил, что является ставленником Берке и Хулагу [Рашид ад-Дин, 1960, с. 160].
137 Конечно, в провозглашении Темучина ханом имела значение и поди-тическая конъюнктура, признание за ним реальной военной силы (см. [Вля-димирцов, 1934, с. 85; Сандаг, 1970, с. 27]), но пас сейчас интересует только-формальная очередность родичей на ханский трон. Обратите внимание на последние фразы Чингисхана: воцарение подано как «безвыходный» акт после отказа родичей. Свое воцарение он объясняет избранием на курултае. Вероятно, в этом обстоятельстве заключались как смысл ритуального отказа, так и «земное» (в отличие от небесного благоволения) объяснение полномочий кагана. Добровольное вручение власти кагану родственниками принуждало их заранее примириться с его прерогативами, явно более обширными, чем у остальных членов клана.
138 Так что напрасно, по нашему мнению, Я. И. Гурлянд считал самостоятельность Золотой Орды нарушением ясы [Гурлянд, 1904, с. 25]. Верховенство каана в улусе Джучидов номинально сохранялось до периода правления Мункэ-Тэмура, а возможно, и позднее — до Узбека.
139 А. И. Карагодин тоже обратил на это внимание: распространяясь на целые народы, «дуальная организация... скоро угасла ввиду полной невозможности сохранения и поддержания ее в таких широких масштабах» [Карагодин, 1984, с. 28].
140 Исследователи не раз указывали на временную непрерывность любых традиций как на непреложный фактор их воспроизводства и жизнестойкости (см., например, [Аленина, 1977, с. 17—18; Есенгелдиев, 1969, с. 5; Захарова, 1978, с. 8]). Однако те ученые, что анализировали историческую конкретику и проблемы исторической преемственности, отмечали возможность явления, названного в данной работе хронологической прерывностью. Так, по мнению В. Т. Пашуто, коллективный сюзеренитет русских князей XII в. после векового перерыва возродился на рубеже XIII—XIV вв. в Северо-Восточной Руси [Пашуто и др., 1982, с. 12, 13]. У Э. А. Баллера рассматривается как непрерывный, так и прерывный характер преемственности тех или иных явлений в процессе исторического развития. Эту особенность он напрямую не связывает с традицией (хотя приводимый им пример развития атомистического учения от античности к новому времени может быть отнесен к материалистической традиции). Впрочем, Э. А. Баллер не указывает, в каком качестве эти явления существуют в периоды «перерыва»; он просто констатирует их временное «исчезновение из культурного обихода» и «возрождение к жизни на новом этапе» [Баллер, 1969, с. 37]. Для изучения ранней, в том числе кочевой, государственности принципиально важно рассмотренное А. В. Kopo-таевым и А. А. Оболонковым свойство родовой организации регенерировать даже через несколько столетий в условиях ослабления действия организации государственной [Коротаев, Оболонков, 1989, с. 41].
141 В этом тезисе я, видимо, солидаризируюсь с Э. С. Маркаряном, считающим возможным включать в сферу действия традиции все без исключения «социально организованные стереотипы» [Маркаряи, 1981, с. 80]. Типологиче-
132
ски сходное с государственной традицией явление — политические традиции — попытался рассмотреть Л. М. Медведь. Он видит в них «способ, механизм трансляции политического опыта» [Медведь, 1986, с. 28]. Ho тогда получается, что традиция сама выступает в качестве механизма своего развития, и непонятно, за счет чего она движется во времени.
142 Преднамеренный отбор социальной верхушкой выгодных для нее первобытных норм происходил повсеместно при формировании права в эпоху' разложения родового строя и образования государства [Куббель, 1988, с. 161]..
143 Некоторые из выделенных характеристик государственной традиции соответствуют особенностям общекультурной традиции, определенным Э. С. Map-каряном [Маркарян, 1978, с. 85, 86]. Следовательно, разобранное нами явление государственной традиции действительно можно расценивать как частный случай традиционности.
