Государственный строй монгольской империи: 13 в. - Трепавлов В.В.
ISBN 5-02-017646-Х
Скачать (прямая ссылка):
Такое же смешение китайского перевода и китаизированной транскрипции тюркских терминов произошло, вероятно, и в зафиксированном китайской хроникой титуле Эльтерес-кагана: «Тянь шэн дэ го-бао тянь нань ту-цзюэ шэн тянь гу-ду-лу» [Bombaci, 1965, с. 287]. Дублирование начинается с «тянь нань». До этих слов переводим: «Рожденный Небом обладатель qut»; по мнению
А. Бомбачи, «го-бао» есть буддийская интерпретация понятия «qut» [Bombaci,, 1965, с. 287—288]. После этих слов идет: «Дитя Неба тюркский мудрый небесный обладатель qut», т. е. тюркское taqri da bolmls tiirk bilga tar ri qutluf (el toris qayan).
74 Так же именовались позднее и уйгурские каганы — тянь (небесный) хан, тянь кэхапь, тэнгри-хан, тэнгри-каган (см. [Бичурин. 1950, т. 1, с. 323, 324; Васильев, 1897, с. 25, 26; Klyashtorny, 1982, с. 342, 344]).
75 He случайно суйский двор, отвечая Ышбара-кагану, сохранил в адресате послания только название государства и личные почетные звания и эпитеты, изъяв из титула указание па связь правителя туцзюэ с Небом: «Велико-Тукюесский Или-Гюйлу-ше Мохэ Шаболио-хан» [Бичурин, 1950, т. 1, с. 237], т. е. el qutluy sad tiirk bilga Ьата i'sbara qayan.
76 Здесь приводятся отдельные, наиболее яркие фрагменты орхонских текстов о связи кагана с Небом-тэнгри. Более подробную их подборку и интерпретацию см. [Giraud, 1960, с. 101 —127; Mori, 1981, с. 50—58]. Правда,. Р. Жиро и М. Мори больше акцентируют внимание на представлениях о роли небесных сил в судьбе всего тюркского народа, а не только его правителей.
77 Анализ титулов произведен В. В. Радловым весьма убедительно. Вызывают возражения лишь два компонента восстановленной им уйгурской титульной формулы. «Дын-ли»— вероятно, не ayd'inllq («блестящий»), a taqn’ («небо»), ср. «Дэнли-хан» у туцзюэ. «Би-гя» — это bilga («мудрый» или «правящий»), Таким образом, кроме пышных эпитетов, которые могли варьировать, присутствуют основные элементы титулатуры, использовавшейся предшественниками уйгуров — древними тюрками, помимо одной детали — не указана этнополитическая принадлежность монарха (по традиции должно было-бы быть «уйгурский мудрый каган»). Впрочем, термин «uy'/ur q^an» в составе титула неоднократно встречается в рунической Тесинской надписи и на монетах [Майдар, 1981, с. 72; Klyashtorny, 1985, с. 152, 153], a «bilga qa7an»— в Терхинской надписи [Klyashtorny, 1982, с. 341, 343].
78 В «Алтан тобчи» Лубсан Данзана приведен вариант подобного обозначения государя: «Сын Вечного Высшего Неба, обладающий счастьем августейший Чингис-хаган» (m5ngke tngri-yin kobegiin sutu bofda cinggis qa-gan) [Лубсан Данзан, 1973, с. 175].
79 Дословно «Великого Монгольского улуса океана хана приказ», т. е. понятие «dalay» относится не к «qan», а к «ulus».
80 А. П. Григорьев тоже находит возможным переводить выражение «da-lay-yin qan-u» как «великого хана» [Григорьев, 1978, с. 17—19, 20—21, 31].
81 В монгольском варианте высшего титула благодаря аффиксу «-yin» у слова «dalay» в почетный эпитет превращается вся предыдущая часть фразы (если указанное слово не относится к «qan»).
82 Понятие сакральной силы кучу (kiicii) — играло важнейшую роль в формировании монгольской концепции верховной власти (см. [Скрынникова, 1896; 1987]), причем монголы усматривали действие кучу в различных успехах и удачах ханов (см. [Allsen, 1987, с. 43—44]). По мнению кочевников, личные качества государей все же не играли такой большой роли, как благоволение
125-
Неба и Земли. В кругу соратников это отметил и сам Чингисхан: «Я сделался владыкой не по своей храбрости. Я стал владыкой по велению Неба, моего отца! Я сделался владыкой не из-за удивительных своих достоинств. Я стал владыкой по велению моего отца Хан-Тэнгри. Он даровал мне победить хитрых врагов» [Лубсан Данзан, 1973, с. 123]. Эта речь перекликается с письмом Чан-чуню, но теперь для Чингисхана нет необходимости высказывать мнение ¦о чжурчжэньской монархии. Попутно заметим: в рассуждения хана о своей богоизбранности логично включается сентенция о том, что Небо является отцом правителя (ср. с тюрко-уйгурской титулатурой).
83 Представление о правителе как о деятеле, который «устраивает государство и управляет народом», отражено на государственных печатях ильха-нов Аргуна и Газана [Mostaert, Cleaves, 1952, с. 483].
84 О подробностях акта воцарения хуннского шаньюя источники умалчивают.
85 Возможно, такой же «отказ» имел место у туцзюэ. В 716 г. царевич Могиляи, «сознавая, что он не по личным заслугам возведен, уступил престол Кюэ Дэлэ (т. е. своему старшему брату Кюль-тегину.— В. Т.), но Дэлэ не смел принять, почему Могилян вступил на престол» [Бичурин, 1950, т. 1, с. 273]. Ритуальные уговоры старших родственников со стороны младших могли происходить и до решающего курултая, в чем мы убедимся ниже, разбирая отношения Мункэ-каана и Бату.
86 В восточных источниках прямо не говорится о поднятии каана на войлоке, но в отношении Угедэя «Тайная история монголов» применяет выражение «qan orkuba» — «подняли ханом» [Козин, 1941, с. 312]. Существовало и общетюркское выражение «хан котармак» — «поднимать ханом» [Заседа-телев, 1895, с. 380].
