Государственный строй монгольской империи: 13 в. - Трепавлов В.В.
ISBN 5-02-017646-Х
Скачать (прямая ссылка):
103
улусы: «Родичи мои прославились среди своих родственников. Даже сквозь скалы учиняют нападение» '[Лубсан Данзан, 1973, с. 230]. Участие в сибирском, цзиньском и хорезмийском походах, умелое командование, личная храбрость и инициативность показались кагану достаточными для утверждения приоритета своих отпрысков над их дядьями и двоюродными братьями. Сформировался конический клан 132 с отсутствием прежнего равенства в правах между мужчинами-родственниками из одного поколения; выделилась главная линия борджигинов — Чингиси-ды. Царство досталось Угедэю, затем его сыну Гуюку. Это не означает, что в Еке Монгол улусе приняли и утвердили дина-стийную форму наследования. Джувейни свидетельствует: «Хотя кажется, что власть и империя передаются [по наследству] одному человеку, а именно тому, кто зовется ханом, в действительности все дети, внуки и дядья имеют свою долю власти и собственности, чему доказательство то, что... Менгу-каан на... курилтае распределил и разделил все свои царства между своими сородичами — сыновьями и дочерьми, братьями и сестрами» [Ta’rikh, 1912, с. 30—31]. Таким образом, «все царства» делятся между ближайшими родственниками каана. Его тогдашний соправитель Бату—кузен, значит, отнесен в источнике к категории братьев, а никого из упомянутых Джувейни дядьев Мункэ, т. е. сыновей Чингиса, к тому времени (1251) не осталось в живых. Следовательно, родовой принцип воплощался в предоставлении Чингисидам прерогатив центрального и улусного управления. Улусы, выделенные братьям Чингисхана и их потомству, находились на географической и политической периферии империи и в соответствии со статусом левого крыла подчинялись каану.
Кааны
Из четырех сыновей от главной жены Чингисхан нарек своим преемником не двоих старших, а только третьего. «Тайная история монголов» эту сцену описывает так. О персоне будущего правителя было спрошено у Джучи и Чагатая, и они предложили Угедэя. Отец согласился, оговорив, что в случае неспособности Угедэевичей к царствованию «среди моих-то потомков ужели так-таки пи единого доброго не родится?» (цит. по [Козин, 1941, с. 185—186]). Таким образом, во-первых, трон закреплялся за семьей третьего Чингисида не навечно, при определенном условии он мог достаться и улусным царевичам 133. Во-вторых, странно, почему старшие сыновья единодушно не посягали на корону. К тому же и Джувейни, и Рашид ад-Дин сообщают, что Чингисхану пришлось выбирать не из четырех, а только из двух кандидатур — Угедэя и Толуя, младших сыновей [Рашид ад-Дин, 1952, кн. 2, с. 258; 1960, с. 8; Ta’rikh, 1936, с. 3]. В. В. Бартольд видел причину назначения Угедэя
104
в его личном обаянии, «светлых чертах характера», привлекательных для сородичей и подданных [Бартольд, 1963, с. 529, 531—532]. Возможно, и это сыграло свою роль, но мне кажется, что дело в другом.
Джучи и Чагатай отправлялись ханствовать западной половиной империи. Облеченные прерогативами соправителей, они не смели надеяться на владычество в Каракоруме, поэтому Чингисхан и не учитывал их при выборе преемника. Поэтому они и предложили на это место старшего из братьев, остававшихся на востоке. Косвенным подтверждением закрепления поста каана за родами Угедэя и Толуя служит демонстративный отказ Бату от верховной власти в пользу сына Толуя—Мункэ, несмотря на то что Бату как тогдашнему старейшине Чингисидов формально «наступил черед царствовать» [Рашид ад-Дин,
1960, с. 113]. Безразличие Джучидов к каанству вытекает и из; обстоятельств союза Угедэева внука Хайду с ханом Джучиева улуса Берке. Воюя против Хубилай-каана, Хайду обратился в соседние улусы за помощью в восстановлении своих прав («Я сам законный наследник хаганского престола» и т. п.). Золотая Орда его поддержала [Далай, 1983, с. 48—49], тем самым признав эти доводы убедительными, а претензии угедэй-ского дома обоснованными. Итак, потомство Джучи и Чага-тая ханствовало на западе, потомство Угедэя — на востоке.
Толуй, младший сын Чингисхана от главной ханши, судя по «Тайной истории монголов», никогда не являлся претендентом на пост главного монарха, хотя персидские источники и пытаются представить его как законного наследника по обычаям самих же монголов: личный юрт отца переходит к младшему сыну [Рашид ад-Дин, 1960, с. 8]. Джувейни и Рашид ад-Дин, жившие при дворах ильханов-Толуидов и во времена «каа-нов-Толуидов, вероятно, умышленно извратили понятия о наследовании, чтобы оправдать воцарение рода Толуя. Чингисхан нимало не поступился общепринятым порядком, предоставив Коренной юрт (собственно монгольские степи) в удел Толую. Ведь и сам Рашид ад-Дин пишет о тюрко-монгольском обычае, по которому «еще при жизни выделяют своих старших сыновей... а то, что остается, принадлежит младшему сыну» [Рашид ад-Дин, 1960, с. 107, 108]. Примечательно, что Угедэй в преддверии коронации отказывался о г трона в пользу (по порядку) Чагатая, своих дядьев и Толуя. Толуй попал в этот перечень под предлогом того, что он постоянно находился при отце, когда тот был жив, прекрасно знал ясу и обычаи, что он младший сын, а стало быть, и наследник отцовского достояния [Chronography, 1976, с. 393; Ta’rikh, 1912, с. 146—147]. Скорее всего это часть церемониала, дань традиции, о чем говорилось выше. Ho основатель империи не собирался, как мы видели, раздавать улусы-.«царства» и предоставлять трон своим братьям, Угедэевым дядьям. Точно так же отнекивался от каанства и Гуюк через 17 лет, но в том случае церемония отказа изло-
