Государственный строй монгольской империи: 13 в. - Трепавлов В.В.
ISBN 5-02-017646-Х
Скачать (прямая ссылка):
В. Т.) гор и степей, тюркмен, курдов и других», присоединился к монголам, которые были «расположены к нему вследствие •сродства» [Тизенгаузен, 1884, с. 15]. Ho в первом же бою с грузинами рать Акуша была назначена в авангард, и множество доверчивых «тюркмен» полегло. Оказавшись на Северном Кавказе, в Дагестане, монгольские тумены встретили объединившиеся против них войска половцев и алан. Темники обратились к кыпчакам: «Мы и вы один народ и из одного племени, аланы же нам чужие, мы заключим с вами договор, и вам нечего помогать им» [Тизенгаузен, 1884, с. 32—33] 65. Субедэй и Джебе разбили покинутых кыпчаками алан, а затем напали на >своих «соплеменников» и дочиста их ограбили [Тизенгаузен, 1884, с. 33].
Кочевники воочию убедились в жестокости и коварстве военачальников Чингисхана. Неудивительно, что половцев Дикого поля охватила паника при появлении в южнорусских степях Субедэя и Джебе, которые в переговорах с Киевом уже не скрывали своих притязаний на «поганые половче» как на своих холопов и конюхов [Летопись 1856, с. 130; Новгородская.., 1950, с. 62; Патриаршая летопись, 1965, с. 90; Рогожский летописец, 1965, стб. 27; Тверской сборник, 1965, стб. 340]. Монгольские послы в 1223 г. говорили русским князьям: «Слышахом, яко (половцы.— В. Т.) и вам много зла створиша; того же дъля и мы (их.— В. Т.) бием» [Новгородская..., 1950, с. 62]. Эти слова свидетельствует о том, что монгольское командование трактовало отношения с кыпчаками как акт возмездия. Ho поскольку на Северном Кавказе непосредственно перед этим поведение кып-чаков не давало повода для отмщения, то повод для мести следует искать в более ранних событиях, а именно в периоде поддержки дештскими ханами >античингисовской оппозиции (см. [Ахинжанов, 1970, с. 48; Кычанов, 1963, с. 62]).
После дагестанских событий разговор о монголо-кыпчакском «родстве» или «единстве» уже не заходил. Восточный Дешт-и Кыпчак был молниеносно оккупирован отрядами Джучи. В западной же части кыпчакских степей сопротивление монголам носило локальный характер, сводилось к отдельным стычкам с войсками Чиигисидов66. Раздробленные и враждующие между собой, местные племена не приобрели даже мнимого статуса «союзников» Чингисхана.
Видимо, достижение ими такого статуса было просто неосуществимо. Кыпчаки не были родственны монголам ни по происхождению, ни по языку. Косвенные свидетельства о родственных и свойственных связях некоторых племен Дешта с центральноазиатскими пришельцами (см. [Ахинжанов, 1986; Куме-
55
ков, 1986] в принципе не опровергают тезиса о превращений; «объединительной» программы в инструмент прямого завоевания.
У кыпчакских и монгольских ханов не было и не могло быть общих внешнеполитических интересов, как это было в Восточном Туркестане, в отношениях монголов с уйгурами и карлука-ми. Выше указывалось на разнобой в ориентациях различных групп аристократии Дешт-и Кыпчака в начале XIII в.: одна ее часть тяготела к Хорезму, другая — к Руси, третья стремилась сохранить полную независимость.
Существовало и другое объективное препятствие для безболезненного включения кыпчаков в Монгольскую империю. Уйгуры, карлуки и кыргызы являлись носителями государственности, создателями собственных государственных образований. А именно иа историческом этапе образования государства, т. е. социально ближе к ним, находились в начале XIII в. монголы, хотя их держава пока не имела таких разветвленных административного аппарата, податной системы, социальной градации населения, которые существовали в феодальных тюркских владениях. У кыпчаков же в то время формировались предгосударственные структуры с использованием сильных ро-до-племенных институтов. Ho этим процессом не был охвачен весь Дешт. Лишь отдельные кыпчакские общности создали небольшие объединения: донские Кончакиды [Плетнева, 1958, с. 195—196, 225, 226; Федоров-Давыдов, 1966, с. 226, 227], западноказахстанская конфедерация ильбари [Ахинжанов, 1976, с. 88, 89], «государство первоначального типа» канглы [Кадыр-баев, 1986, с. 70—74].
Общекыпчакское ханство так никогда и не сложилось. Ясно, что в этих условиях кыпчаки не представляли себе существования без своих родов и племен, а победа Чингисхана грозила им разрушением привычного социального механизма и разверсткой по десятичным подразделениям, находящимся во власти монгольских темников. К тому же половцы справедливо опасались, что их родные просторы, вызвавшие восторг у Джучи (см. [Тизенгаузен, 1941, с. 14]), покажутся для алчных нойонов более приемлемым объектом прямого захвата, чем горная тайга Енисея и торговые города Уйгурии. Так и произошло: владения союзников Чингисхана — уйгурских, карлукских, кыргызских ханов и беков — сохранили определенную автономию, и преемники основателя империи в целом оставили за тюрками этот статус.
В отношениях же с половецкими номадами создатели Монгольского государства могли найти гораздо меньше точек соприкосновения, чем с другими тюркскими народами. В 30-х годах XIII в. Дешт-и Кыпчак был окончательно завоеван, местная аристократия была изгнана или истреблена.
