Казаки в Персии. 1909—1918 гг. - Стрелянова П.Н.
ISBN 978-5-9524-3057-0
Скачать (прямая ссылка):
249
К учебе он относился с прохладцей. Приезжая на каникулы к родителям, переодевался в мундир сверстников-кадетов и бежал на станцию «отдавать офицерам честь». Или надевал черкеску и учился танцевать лезгинку у младшего офицера сотни своего отца хорунжего Доморацкого, большого поклонника кавказских горцев.
П.Н. СТРЕЛЯНОВ (КАЛАБУХОВ)
Николаевское училище — сердце русской кавалерии и рассадник лихих конников. Уроки езды и вольтижировки были ежедневными, а в сотне два раза в неделю была и джигитовка. Первые ремонты лошадей в казачью сотню набирались самим Великим князем Николаем Николаевичем, генерал-инспектором кавалерии. Кони действительно были на редкость и по своему экстерьеру и выездке резко выделялись среди прочих лошадей училища.
Совершенно естественно, что в кавалерийском училище на езду обращалось главное внимание. Прохождение курса начиналось на сложенных вчетверо попонах, на драгунских ленчиках, на уздечках и, конечно, без стремян, чтобы выработать посадку и шенкель. Такие упражнения удовольствия не доставляли, это не то что ездить по-казачьи, «охлюпью». Райское ощущение — садиться в казачье седло после драгунского ленчика. Плохо ездившие юнкера испытывали на себе не только неудовольствие начальства, но и нескончаемые насмешки товарищей, а это было, пожалуй, похуже. Хорошие ездоки ценились, и им нередко прощались многие грехи по учебной части. Это и спасало Бабиева в училище.
На конкур-иппике в Михайловском манеже Казачьей сотни юнкеров все любовались только им. На ежегодной знаменитой «лермонтовской карусели» в ложах был весь Петербург. После вольтижировки гвардейских конных полков — джигитовка сотни Николаевского училища. Бабиев проделывает трудный и опасный номер «мертвец». И сразу перед публикой — сцена погони. За Бабиевым гонятся, стреляют на ходу. На полном скаку, взмахнув руками, он откинулся назад и покатился кубарем по земле. Все в ужасе... Но к нему уже подскакали друзья, кладут рядом коней, хватают его поперек седла и скрываются, отстреливаясь...
«Николай любил дисциплину и «цук», — рассказывал полковник Ткаченко, младше его на год по выпуску из училища.
(В общем виде, «цук» — система внутриучилищного воспитания молодых юнкеров. Основана на традициях, военной дисциплине, моментальном исполнении приказаний старших. — П. С. /К/.)
На Рождественские каникулы едем в отпуск. В Москве пересадка. Узнав, когда отходит поезд, подхожу к столику, сказал Бабиеву и сел на стул.
— Ты почему сел без разрешения «хорунжего» ? — вдруг спрашивает он.
— Мы же не в училище, Коля, а в дороге, — говорю спокойно ему.
— Встать, когда говоришь с «хорунжим»! — вдруг крикнул он.
250
КАЗАКИ В ПЕРСИИ 1909-1918 ГГ. ^_^
— Коля... да тише. Смотри, люди на нас глядят, — дружески урезониваю.
— Встать, «сугубый», и спросить у «хорунжего» разрешения сесть! — вдруг громче выкрикнул он.
Тогда в Николаевской сотне мы носили свою форму одежды, то есть были в черкесках, почему публика и без того обратила на нас внимание, а тут такой крик. Пришлось встать, взять под козырек и попросить у Бабиева разрешения сесть»667.
Юнкерам, окончившим училище по первому разряду, предоставлялся год старшинства в чине. Следовательно, младший класс училища — со дня производства старшего класса в офицеры — уже засчитывал себе это старшинство, как бы уже получив офицерский чин. На этом основании юнкера старшего класса считали и называли себя «офицерами» — «корнетами», «хорунжими».
В Казачьей сотне «молодые», или «сугубые», юнкера обращались к «господам хорунжим» уважительно, а старшие этим совершенно не злоупотребляли. В данном случае Коля Бабиев явно «пересолил».
Традиция вскакивать при появлении старшего юнкера «смирно» до получения разрешения сесть имела свой смысл, приучая видеть начальника в каждом старшем по службе. Младшие были приучены к дисциплине со школьной скамьи, и «корнет» или «хорунжий» оставались таковыми для своего «зверя», или «сугубого», на всю жизнь, что не мешало им быть в отличных отношениях друг с другом.
В лагерях, на маневрах Казачья сотня прикомандировывалась то к пешей, то к конной части. Эскадрон училища действовал против сотни. Обычно казаки захватывали их кавалерийские разъезды. Эскадронные юнкера больше других, чрких частей боялись своей Казачьей сотни.
Накануне производства в офицеры существовал обычай прощаться с Гвардией. Дело в том, что Николаевское кавалерийское училище — часть Гвардейского корпуса в Петербурге, и юнкера числились по Гвардии. После выпуска основная масса юнкеров шла в армейскую кавалерию и казачьи войска. Вот и нркно было попроїдаться с Гвардией. Приглашенный хор трубачей Офицерской кавалерийской школы играл весь вечер только марши русских кавалерийских и казачьих полков. После каждого марша старший курс, пивший под видом чая вино или водку, кричал «ура» в честь выходящих в соответствующий маршу полк.
Бабиев окончил Николаевское училище по второму разряду. По этому разряду юнкера выпускались за неуспехи в науках или плохое поведение. В Николаевской сотне были юнкера ото всех Казачьих Войск, и
