Джигитовка казаков по Белу Свету - Стрелянова П.Н.
ISBN 5-9524-2115-6
Скачать (прямая ссылка):
Ввиду этого я махнул рукою на работу в киностудиях и поехал танцевать с балалаечниками.
215
гл. солодухин
Водевиль «Орфюм»
В 1928 году, в начале апреля, я поехал танцевать с балалаечным оркестром (четыре балалайки и один пианист). Лидером нашей труппы был Николай Федорович Санин. Выступали мы в театрах компании «Ките Орфюм». Наша труппа попала не к началу турне, а к концу. Так что из 50 недель работы на нашу долю досталось меньше. Дело в том, что мы занимали один выбывший номер. Компания имела главную квартиру в Чикаго, где и составлялись программы из 12 отдельных номеров. Каждое представление было рассчитано на два часа. Такие программы назывались водевилями. Каждый день давались два представления: в 2 часа 15 минут — дневное и в 8 часов — вечернее. В больших городах мы останавливались на неделю или на две, а в маленьких задерживались только на 3—4 дня. Вот в таких водевильных труппах я и должен был войти по-настоящему в роль профессионального танцора. В водевиле время каждого выступления строго рассчитано — минута в минуту. Нельзя было танцевать «по настроению». Один раз подольше, а другой раз покороче. И сверх того, в танцах нельзя было менять свои па, то есть надо согласовывать свои движения с игрой оркестра. Я должен был танцевать всегда одно и то же, чтобы точно «в музыку» рубить. Я — самоучка. Я учился «дома». За скирдами соломы. И я не любил и не люблю, когда кто-то другой хочет мне показать какое-то новое па или что-то поправить. Я хотел сохранить свое родное, казачье и пробиться своими национальными плясками. Это делало меня гордым. Я чувствовал, что поправить то, что я перенял на Кубани, значит испортить природную казачью пляску. Но когда я видел других танцоров, я наблюдал за каждым их движением. В то же время наблюдал и за публикой, за тем, на какое па она больше реагировала. Публике больше всего нравится танцор с темпераментом, когда у танцора все тело и жилы горят в танце. От этого публика входит в экстаз. В особенности это нужно в характерных народных танцах. Такие па я подбирал себе и заучивал. Я сам был постановщиком собственных танцев. В те молодые годы темперамента у меня было столько, что его некуда было девать. Я танцевал с таким жаром, что, как говорится, искры летели из-под ног — одна нога в одну сторону, другая, согнутая крючком, — в другую.
Моим танцем казачок заканчивался наш номер. Успех мы имели бесподобный. Мы делали, если говорить по-американски, стап-шоу, да еще наш лидер Н.ф. Санин часто заставлял меня повторять казачок. Из-за этого он немало ссорился с другими артистами, которые находили, что это нарушает программу и берет лишнее время. Санин отвечал недовольным, что этого требует публика, и мы должны идти ей навстречу.
216
ДЖИГИТОВКА КАЗАКОВ ПО БЕЛУ СВЕТУ
Приехали мы в Чикаго. Выступали в хорошем театре. По субботам и воскресеньям давали три представления в день. Успех мы имели тоже бесподобный. И на каждом представлении Санин заставлял меня повторять казачок. Перед своим финальным па я делал очень быстро «ползунка». Как-то раз от усталости я упал на «ползунке» на спину так здорово, что мои ноги задрались высоко кверху. Но я в тот момент не растерялся, сразу же перевернулся через голову, опять сел плотно на пол и моментально вытянул свои руки в сторону. Дескать, свой танец закончил. Я сделал вид, что ничего со мной не случилось. Я так хотел, и все. И на мое счастье — оркестр сразу остановился. Это вышло неожиданно и стремительно красиво. Вроде так и было задумано. И что творилось в этот момент с публикой! Зрительный зал гудел. Все хлопали.
Там и закончили мы свой десятинедельный контракт. В Чикаго мы имели хорошего агента Макса Ричарда. Он поставлял номера для компании «Орфюм». Он говорил нашему лидеру: «Ваш номер очень хороший. Но для главного номера еще недостаточно. К вашей труппе надо добавить еще танцовщицу, чтоб она танцевала сперва соло, а потом в финале казачок с этим казаком. Тогда ваш номер будет главным. И я смогу получить для вас 2,5—3 тысячи долларов в неделю. А иначе, когда этот номер в таком виде, как сейчас, я могу вытребовать для вас 1000—1200 долларов в неделю, не больше».
Наш лидер Н.Ф. Санин согласился и стал подыскивать для меня партнершу. Какие только красавицы к нам не приходили! Многие держали испытание, но безуспешно. Одну все же подобрали. Это была очень красивая брюнетка Патриция. Она хорошо танцевала цыганский танец, соло. У нее были длинные, густые темные волосы и она оказалась способной на всякие русские па, на всякие «присядки» и «ползунки». Но все это проделывалось ею все же недостаточно быстро. Позанимался я с ней дней шесть, и агент дал нам два дня на пробные выступления. В первый день нашего выступления агенту не понравился казачок. Танец был какой-то «мертвый», шел в медленном темпе. На второй день агент говорит «Танцуйте в том темпе, как ты танцевал раньше».
Пошли с ней танцевать. Дошло дело до «ползунка». Бедная Патриция упала на пол, выскочила за сцену и там заплакала от стыда Ей, бедной, так хотелось работать в главном номере. Ведь какая это слава — быть первым в «Орфюме»! А ей шел тогда всего лишь 21-й год.
