Джигитовка казаков по Белу Свету - Стрелянова П.Н.
ISBN 5-9524-2115-6
Скачать (прямая ссылка):
304
ДЖИГИТОВКА КАЗАКОВ ПО БЕЛУ СВЕТУ
ты болел, сколько я в душе молилась Богу, чтобы Он сохранил тебя для меня живым и здоровым. И вот ты теперь здоров и таким стал веселеньким, каким был и раньше, мой миленький бельчик. И с тобой я пойду хоть в воду и в огонь!»
Мы пробыли в Дайтон-Бич целую неделю. На собачьих бегах мы ничего не выиграли, но ничего и не проиграли. Провели там это время с большим удовольствием.
Вернувшись в Майами, я стал готовиться в новое турне с хором, но неожиданно заболел. Сделали операцию, которая стоила свыше 400 долларов. Мало того, я потерял весь сезон в хоре.
В марте 1951 года я говорю Лапи: «Ну, миленькая, мне надо будет искать работу на заводе, потому что дожить до осени, до нового турне, — у нас не хватит денег. В штате Флорида рабочий труд оплачивается очень плохо, поэтому поедем в Нью-Йорк».
Мы в Нью-Йорке. Через две недели я нашел работу на фабрике, в маленьком городке Митачин, в штате Нью-Джерси. Работа моя оплачивалась поначалу доллар сорок центов в час. Близко от работы найти обставленную квартиру было невозможно, да и стоила она, если бы нашли, 85—100 долларов в месяц. Брать же немеблированную квартиру не было смысла. Она была нам не нужна. Потому я поступил на фабрику только на несколько месяцев, до сентября, — затем приходил срок начала моего турне с хором.
На наше счастье, мой станичник Дмитрий Васильевич Матвиенко начал строить себе со своей супругой Татьяной Федоровной в том районе большой дом. Были уже построены стены, крыша, полы, потолок. Проведено было электричество. Сами они жили в Нью-Йорке. Они предложили нам жить в этом доме даром. Время шло к лету. Мы купили кое-какую обстановку и стали жить в этом недостроенном доме. Удобств было мало, зато было просторно, и казачья душа чувствовала себя свободно. До места работы было 35 миль. Поездка брала 40—45 минут езды на автомобиле. Работа начиналась с семи утра. Выезжать из дому надо было не позже шести утра. Но перед отъездом надо было умыться, позавтракать, одеться. Подниматься с постели приходилось в пять, чтобы все успеть сделать. Мы же, артисты, привыкли ложиться спать поздно и вставать также поздно — в 10—11 часов утра. И конечно, для нас было очень трудно рано засыпать и рано вставать. Но моя Лапочка была во всем аккуратная и на все была молодец. Я не знал, как и когда она поднималась. Но ровно в половине шестого утра она целовала меня спящего и говорила: «Миленький мой, пора тебе подниматься!» Сама же уже аккуратно и чистенько одета Бровки и глазки у нее уже подведены. Губки под-
20 - 1127
305
га. солодухин
крашены. Ее густые длинные волосы аккуратно заплетены в косу и так аккуратно закручены на ее маленькой головке! А возле моей кровати стоит столик, и на нем для меня поставлен завтрак с кофе. Возле столика стоит стул. На стуле — большой тазик с теплой водой для умывания. Я встаю, умываюсь, а она стоит возле меня и держит в руках чистое полотенце. Я начинаю вытирать лицо, а она в это время снимает с меня пижаму и дает чистое белье и носки. Я говорю ей: «Милая Аапи, зачем ты каждый день моешь белье и чулки? Ведь они еще не грязные. И я могу в них поработать еще дня два-три и поносить то же белье».
Она мне отвечает: «Миленький ты мой, я хочу, чтобы у тебя каждый день было чистое белье. За кем же я должна еще присматривать, как не за тобой. Да и что мне делать? Ты уезжаешь на работу, а я опять ложусь спать на два-три часика. Посплю, проснусь, а дальше что? Только и развлечения, что читать книги. Ведь без тебя я никуда не хожу».
«Так для чего же ты накрасилась и причесалась, — спрашиваю я, — если ты после моего ухода опять ложишься спать?»
На это она отвечает: «Миленький ты мой, я никогда не забываю, что я женщина, и я — не одна женщина на свете. Я не хочу опускать себя перед своим мужем — ходить растрепанной, «лахудрой». Я не хочу, чтобы ты делал мне замечания, что я у тебя «грязная». И даже не хочу, чтобы ты об этом подумал. Я только для тебя, своего мужа, хочу быть всегда чистенькой, аккуратной — чтобы ты во мне не разочаровался!»
Сказав все это, она села ко мне на колени, раза три поцеловала и продолжает говорить: «И когда я умру, а ты будешь жить, то нет-нет, мой миленький бельчик, и вспомнишь свою маленькую женушку Аапи. Вспомнишь, что когда-то у тебя была женушка, всегда чистенько одетая и аккуратная, крепко тебя любила, жалела и много-много баловала. Понятно тебе?» — закончила она, мой неоценимый друг жизни, моя маленькая Лапочка.
В сентябре того же года я опять выехал в турне с хором. Лапи же осталась жить в Нью-Йорке, так как я стал чувствовать себя хорошо. Чувство страха, так долго меня преследовавшее, вышло из моей головы.
Окончив в апреле 1952 года турне, мы с Аапи вернулись в нашей машине в Майами. По приезде туда около недели отдыхали, ничего не предпринимая. Вечерами ездили на собачьи гонки. Приискивали себе клочок земли, чтобы опять начать строить свой дом.
Вдруг моя Лапочка почувствовала в животе боли. Появилась опухоль. Поехали к доктору, и он, осмотрев ее, предложил сделать ей операцию. Моя Лапи без заминки согласилась на это, ответив доктору: «Раз надо резать, я согласна, режьте!»
