Знаменитые иностранцы на службе России - Шишов A.B.
ISBN 5-227-01446-9
Скачать (прямая ссылка):
Фактически людей, отправлявшихся из Москвы с Великим посольством, было больше. Его кортеж насчитывал тысячу саней. Так что первый посол Франц Лефорт в письмах на родину довольно правдиво описал величие российского посольства в Европу.
В состав посольства вошел и отряд волонтеров. Цель их поездки, равно как и стольников, была одна — изучение прежде всего военно-морского дела. В число волонтеров вошли молодые люди незнатного происхождения — преимущественно мелкопоместные дворяне и «потешные», но лично знакомые Царю по кораблестроению в Переяславле и Воронеже, участию в Азовских походах. Волонтеров организационно разбили на три десятка. Самым знатным из них оказался имеретинский царевич Александр Арчило-вич, было двое Меншиковых.
Сам российский самодержец числился в штате Великого посольства под именем десятника второго десятка волонтеров Петра Михайлова. Естественно, что Царю не приходилось надеяться
119
A.B. ШИШОВ
на скрытие своей личности, хотя посольской свите строго-настрого запрещалось говорить о присутствии в составе посольства Государя. Было даже велено задерживать отправляемые почтой за границу письма с упоминанием о таком факте. Хотя, вне всякого сомнения, все европейские посланники незамедлительно оповестили свои столицы о поездке русского Царя в Европу инкогнито.
Присутствие Петра I в составе Великого посольства для отечественной истории примечательно следующим. Вся предшествующая летопись государства Российского не знала случая, чтобы его венценосный монарх покидал пределы Отечества.
РИГА. КУРЛЯНДИЯ. БРАНДЕНБУРГ
2 марта 1697 года передовой отряд посольства с соболиной и денежной казной в сопровождении солдат охраны выехал из Москвы. 9 марта в путь отправились Царь и великие послы. 24 марта они прибыли на пограничный пункт — в Псковско-Печерский монастырь. Дальше начинались прибалтийские владения Шведского королевства. На границе российское посольство встретили и далее сопровождали представители рижского генерал-губернатора Эрика Дальберга.
Город-крепость Рига встретила посольство России 31 марта пальбой из пушек и трубными звуками оркестра. Послам предоставили роскошные кареты. Генерал и адмирал, наместник Новгородский Франц Лефорт блестяще вел официальную часть пребывания посольства в Риге. Но в ней пришлось задержаться на целую неделю — начинался ледоход, и переправа через Западную Двину таила в себе немало опасностей.
Вынужденно задержавшись в Риге, Петр I — волонтер Петр Михайлов не преминул пополнить свои познания в фортификации. Или, иначе говоря, государевым оком познать крепостные сооружения своего северного соседа — Швеции, с которой Московское государство вело и предполагало еще вести не одну войну. Естественно, что подобные действия гостей с дипломатическими паспортами в карманах не могли пройти незамеченными, и первому послу пришлось выкручиваться.
Дело случилось действительно громкое. Вот как это описывает Андрей Константинович Нартов в своих знаменитых «Достопамятных повествованиях и речах Петра Великого»:
120
^ ЗНАМЕНИТЫЕ ИНОСТРАНЦЫ НА СЛУЖБЕ РОССИИ ^
«Царь Петр Алексеевич по приезде своем с посольством в город Ригу, желая видеть городские здания и крепость, яко первые предметы чужестранные, любопытства достойные, ходил с Мен-шиковым и прочими молодыми дворянами кругом по валу и осматривал местоположение и укрепления оной. Губернатор граф Дальберг, который от подчиненных шведов был о сем уведомлен, тотчас возымел подозрение, приносил Лефорту, первому российского двора послу, за- сие жалобу, якобы они крепостные строения карандашом срисовали, требуя от него с угрозами, чтоб он российским путешественникам сие делать запретил.
Сам же он приказал шведским офицерам и стражам за ними строго присматривать и близ городского вала не пускать. Лефорт, учтивым образом извиняясь перед ним, что посольство о сем ничего не ведает, велел градоначальнику сказать, буде в свите посольства находящиеся знатные дворяне кругом вала ходили, то происходило оное не с умысла ухищренного, а ради единой прогулки и позволительного, как кажества любопытства путешествующим в чужие края видеть славную крепость, которой россияне никогда не видывали, и если, как примечает посол теперь, сие не угодно господину губернатору, то уверяет, что сего впредь не последует.
Лефорт не преминул того же вечера донести о том неосновательном неудовольствии Его Величеству. Государь, услышав такое странное требование, весьма дивился неучтивому поступку Даль-берга, почел себе притеснением и обидою и с досадою Лефорту отвечал: «Так мне теперь запрещают смотреть Рижскую крепость? Хорошо! Пойдем же отсюда скорее, вон, видно, швед нас не любит, но я со временем увижу ее ближе и, может быть, откажу в том королю шведскому, в чем ныне отказывает дерзновенно мне Дальберг».
Такой суровый поступок губернатора Дальберга, чиненые россиянам угрозы и разного рода притеснения и, наконец, воспрещение свободного им входа в город были явным оскорблением не только посольства, но и лица царского, от чего после воспоследствовал разрыв соседственной дружбы и восстала ужасная война между обоих государств, которая кончилась к великому вреду Швеции и к бессмертной славе России...»
