Древняя история и традиционная культура - Шатин А.Ю.
Скачать (прямая ссылка):
о. Иоанн Харитонов. В южном районе калмы-
Миссионерская деятельность Русской православной церкви.
139
ки крестили своих детей, меньше было отступлений от православия. Беседы миссионера выслушивались внимательно и спокойно, тогда как в юго-западной части миссионерского округа калмыки-ламаисты держали себя дерзко, причем каждый раз ссылались на авторитет А. М. Позднеева и указ о веротерпимости. В юго-западном районе калмыки детей не крестили и, как узнал о. Иоанн Харитонов, заключали браки без благословения Церкви те калмыки, которые еще не вышли из православия33.
Исследуя свой миссионерский округ, о. Иоанн Харитонов выявил, что различные возрастные группы калмыцкого населения неодинаково относились к православию и ламаизму. Молодое поколение ламаистской верой тяготилось; во время миссионерских бесед молодежь часто заявляла, что старшие принуждали их к переходу из православия в ламаизм, запрещали молиться по православному, крестить детей, венчаться, даже когда невеста православная34.
Самая крупная ламаистская община с активным руководителем Яковом Кубиюном находилась в Кулевчинском поселке (все население поселка - 123 человека - ламаисты или желающие перейти в ламаизм). Именно на приход Кулевчинского поселка в церковь в честь иконы Божией Матери «Казанская» был поставлен Иоанн Харитонов в 1914 году, для преобразования наиболее проблемного для епархии ламаистского очага в центр миссионерского округа. В 1914 году для архиерейского отчета были даны сведения о сочувствии многих членов ламаистской общины Кулевчинского поселка к православной вере. Многие из калмыков поселка желали вернуться перед смертью в православие и причаститься, но сородичи препятствовали, способствовал этому и обычай калмыков оставлять умирающих одних. Выяснилось обстоятельство, что прошение о переходе в ламаизм Яковом Кубиюном писалось от лица всех жителей поселка, когда часть из них не имела желания оставлять православие. Прошение Якова Кубиюна было удовлетворено администрацией без проверки35. За 1914 год в поселке о. Иоанном Харитоновым были возвращены в православие 7 человек.
Для восстановления православия среди калмыков епархии Иоанн Харитонов предлагал в рапорте епископу Оренбургскому и Тургайскому Макарию от 17 июня 1916 года
организовать в каждом приходе, где имелись калмыки, противоламаистские кружки (по образцу противосектантских кружков) под председательством настоятелей приходов и под руководством окружного миссионера, то есть о. Иоанна Харитонова. Целями деятельности кружка были названы: возвращение в православие калмыков-ламаистов, подготовка помощников противоламаистского миссионера из среды ревностных прихожан. Членами кружков предлагалось стать всем причтам церквей поселков, где проживали калмыки и прихожанам обоего полапо желанию. Средства для деятельности кружков планировалось получать от ежегодных ассигнований от вышеуказанных церквей и ежегодных членских взносов по 1 рублю, а также от добровольных пожертвований. Виды деятельности кружков представлялись следующим образом: собеседование с ламаистами, произнесение проповедей для них, устройство миссионерских библиотек, открытие церковно-приходских школ в поселках с калмыцким населением, оказание нравственной и материальной помощи возвратившимся в православие калмыкам при необходимости в этом, а также и всем жителям поселков. Проект противоламаистских кружков подготовлен в русле проведения миссионерской работы среди других крещеных инородцев (нагайбаков, чувашей, казахов) Оренбургским епархиальным комитетом Православного миссионерского общества и Оренбургским Михаило-Архангельским Братством36. О. Иоанн Харитонов обращался в епархию с прошением организовать миссионерские кружки в приходах с калмыцким населением и до 1916 года, но не получал разрешения. Причинами отказа служило, судя по сообщению миссионера, негативное отношение некоторой части священников калмыцких приходов к противоламаистскому миссионерству и его активизации с приходом о. Иоанна Харитонова. Не всегда миссионеру оказывали содействие при изучении приходских метрических и обыскных книг, были случаи отказа совершать требы по просьбе миссионера у калмыков-ламаистов, желающих присоединиться к православию после бесед с миссионером37. К тому же русское население приходов вместо нравственной поддержки, по наблюдениям о. Иоанна Харитонова, относилось пренебрежительно к калмыкам «за их нечистоплотность и неразборчивость в
пище»38.
140
Е. М. Есикова
Кроме следования традиционным миссионерским методам работы, о. Иоанн Харитонов указывал на необходимость специальных мер воздействия от гражданского и военного начальства на тех калмыков-ламаистов, которые нарушают существующее законодательство в своем стремлении жить по-ламаистски и пропагандировать эту веру среди соотечественников. При бездействии станичной и поселковой власти, отмечал миссионер, ламаистские предводители свободно разъезжают по всем поселкам миссионерского округа и производят никем не разрешенные сборы деньгами и вещами на построение кумирен и на ведение переписки с правительственными учреждениями об отпадении от православия. Имелись случаи увода православных замужних женщин из их семей, например, отнятие жены Юлиании у казака Кацбахского поселка Ивана Кибичкеева казаком-ламаистом Кулевчинского поселка Иваном Желчиным. По станичным посемейным спискам Юлиания Кибичкеева с сыном от Ивана Кибичкеева, которого в новом ее семействе не окрестили и назвали «Улан-Нюдун», были приписаны к семье Желчина на законном основании (совершение брака по калмыцкому обычаю). Вследствие этих фактов, о. Иоанн Харитонов делает заключение, что «мирная проповедь миссионера не имела ожидаемого успеха потому, что светская власть не оказывала ему ни малейшего содействия», а наоборот, нередко пришлось встречать противодействие не только станичных и поселковых властей, но и мелких полицейских чинов. Например, урядник Николаевской станицы отказался вызвать для увещания колеблющихся в вере православных калмыков и поприсутствовать для поддержания порядка во время беседы, ссылаясь на постановление от 4 октября 1915 года: «вызов калмык на беседы в круг обязанностей полиции не входит и подобная мера является для калмык притеснительной». Применение подобных административных мер, по мнению миссионера, носит лишь исключительный характер, когда есть угроза правопорядку, «было бы большой ошибкой, если бы я осмелился рекомендовать исключительно полицейские меры воздействия на всех калмыков, оставив без внимания или отложив на второй план мирную проповедь, как самого миссионера, так и приходского духовенства, а главное просвещение подрастающего поколения в церковно-приходских школах»39.
