Древняя история и традиционная культура - Шатин А.Ю.
Скачать (прямая ссылка):
Достаточно беглого взгляда на отечественную историю, дабы констатировать, что в Россию как страну, воевавшую практически постоянно, неизбежно возвращалась реальность военного плена. Однако российский плен времен Первой мировой войны заметно отличался от своих более ранних аналогов. Мировой военный конфликт породил невиданные доселе масштабы пленения вражеских военнослужащих, а следом и их массовое вовлечение в трудовые процессы.
К концу 1915 г. пленные иностранцы стали обыденной реалией жизни Уральского региона. По данным Центрального военнопромышленного комитета и Совета Съездов горнопромышленников Урала, на предприятиях края тогда работало около 25 тыс. обезоруженных солдат противника. К лету 1916 г. статистика уральского плена значительно подросла, достигнув показателя в более чем
50 тыс. человек, а в следующем 1917 г. преодолела планку в 60 тыс. человек1.
Пленные, без которых местный хозяйственный механизм мог просто остановиться, требовали постоянного внимания, и содержание их было делом весьма хлопотным, а где-то и обременительным. Еще 27 и 28 июля 1915 г. пермским губернатором были подписаны обязательные постановления о военнопленных, сданных на работы в частные промышленные предприятия и сельские хозяйства губернии. Принятые в развитие норм общероссийского законодательства, эти документы, с одной стороны, возлагали на предпри-
ятия, пользовавшиеся трудом пленных, всю ответственность за их материально-бытовое обеспечение, с другой - поверженных солдат противника добросовестно трудиться и запрещали предъявлять какие-либо требования администрации2. Однако оказавшись в таком положении - положении едва ли не полного бесправия, пленные не спешили с ним мириться, о чем, в частности, свидетельствуют приводимые ниже источники.
Каждый из документов - публикуемых в редакции, максимально близкой к оригиналу, - любопытен по-своему, экспонируя не просто многообразные реалии уральского плена, но и варианты их коллективного и индивидуального восприятия. В этой связи ретроспективные архивные материалы могут быть квалифицированы как уникальные, тем более что источники такого плана не относятся к числу массовых. Хочется надеяться, что пространные комментарии, сопровождающие документы, во-первых, обеспечат их достаточную контекстуализацию и, во-вторых, сделают настоящую публикацию доступной для читателя, не принадлежащего к узкому кругу «посвященных» специалистов.
Документ 1. Рапорт австрийского военнопленного врача Владислава Гибля о положении пленных в Усть-Сылвицком (Коноваловском) лесоразделочном заводеГ). Коновалово, Кунгурский уезд, Пермская губерния. 21 ноября 1916 г.2)
Копия
168
Н. В. Суржикова
Его Высокоблагородию Г-ну Подполковнику А.А. Куртукову3 Заведующему военнопленными в лаг[ере]
Коновалово4
Рапорт
Согласно вашему приказу от 19-го ноября я совершил вчерашнего дня 20-го ноября поездку в район 8-й, 11-й и 14-й верст и осмотрел там же всего восемьдесят три (83 человек) больных военнопленных.
9 (девять) человек3) серьезно больных с повышенной температурой я распорядился отослать в Коноваловскую больницу [...]4) Тридцать семь (37) человек больных я распорядился отослать в Коновалово пешком, с тем, чтобы их как страдающих хроническими болезнями отправить как можно поскорее в Серебрянскую больницу, ибо в нашей больнице в Коновалово свободных мест не имеется [.]
Три (3) чел. больных я отправил в Коноваловский приемный покой для амбулаторного лечения [.]5
При сем считаю долгом моим доложить вашему Выс. Благородию, что новые бараки, в которых помещаются военнопленные на 8-й и 14-й версте, сырые до такой степени, что вода чуть не струями бежит со стен и потолка. На потолке положена земля со снегом, который в настоящее время впоследствии топки печей тает, и вода каплями падает на людей, находящихся внизу. Все бревна в бараке белые от сырости или мороза, ибо три печки (железные) это далеко не достаточно для такого5) громадного барака, как барак на 14-й версте.
Громадное количество больных (восемьдесят три человека) свидетельствует о том, что бараки эти не годятся на жилище для людей и то еще зимней порой, тем более, что и питание военнопленных в этом районе крайне недостаточно и плохо. В течение последних 2-х недель военнопленные не получили ни разу мяса, каша тухлая, хлеб в недостаточном количестве. В бараках на 8-й версте пищу варят военнопленные под открытым небом, так как кухни там до сих пор нет.
Восемьдесят процентов6) (80 %) военнопленных не имеет ни полушубокГ), ни валенок, ни рукавиц; о шапках, брюках и рубашках и говорить не приходится. Между тем стражники, несмотря на сильный мороз,
выгоняют нагайками военнопленных в лес на работу в 5 часов утра. Это поведение стражников противоречит приказам заве-дывающего8) лесн[ыми] операциями Г-на И.Я. Яблонского, который в моем присутствии запретил выгонять на работу военнопленных, плохо одетых.
Позавчерашнего дня стражники побили нагайками троих военнопленных, именно: Вильгельрт Альберт № 7134, Лангер Юзеф № 7072, Дамашке Альберт № 7151 за то, что они, не имея теплой одежды, остались в бараках. Последний из этого числа, Дамашке Альберт, раненый в правую руку в области локтевого сустава, совершенно неработоспособен, так как рука в суставе не движется.
