Древняя история и традиционная культура - Шатин А.Ю.
Скачать (прямая ссылка):
Люперсольский в письмах также делится впечатлениями от прочитанных им трудов Куторги. Однако в большей степени - это воспевание научных заслуг и профессионализма учителя. Так, Пётр Иванович отмечает, что очерк «О счётах у древних греков» «написан с искусством истинного мастера»48. Нашумевшую статью «О науке и её значении в государстве»49 называет оригинальной и встречает с восторгом. В этом отзыве он старается даже приободрить Михаила Семёновича, так как либеральная общественность крайне негативно встретила сей труд многочисленными придирками филологического плана (неправильные переводы древнегреческих и латинских авторов) и неприятием основной идеи об основополагающем значении науки в историческом развитии общества и тезиса «наука для науки»50. Люперсольский отмечает, что все эти придирки школьного уровня и признаёт только одну описку Куторги -вместо Martem potissimum написано Martem potentissimum51.
Вплоть до смерти Куторги в 1886 г. контакты между учителем и учеником не пре-
кращались, о чём свидетельствует их переписка. Если Михаил Семёнович долгий срок не получал весточки от Люперсольского, то он возмущался и своё недовольство обязательно излагал в письме, после чего преданный ученик чувствовал себя виноватым52. Отметим и то обстоятельство, что в 70-80-х гг. XIX
в. Люперсольский часто по приглашению приезжал в имение любимого профессора, находящееся в Могилёвской губернии, для отдыха, о чём позже с благодарностью вспо-минал53. Там очень продуктивно проходил его отпуск: он наполнялся новыми идеями, мыслями, иногда писал там научные статьи, пользуясь богатой библиотекой хозяина. Для пожилого учителя приезды Люперсольского также были полезны: тем самым он восполнял недостаток общения, который возникает у большинства профессоров, вышедших в отставку. Куторга для своего ученика был своего рода «опорой» в науке, человеком, с которым он мог поговорить о различных проблемах античной истории и получить квалифицированный совет. Поэтому смерть учителя была для Люперсольского огромной потерей. Его письмо И. В. Помяловскому от 15 июня 1886
г. наполнено глубочайшими переживаниями по этому поводу54.
Однако длительный контроль и опека со стороны мэтра не могли не сказаться негативно на самостоятельности ученика. Пока Люперсольский имел возможность общаться с Куторгой, научная деятельность его была плодотворной: он выпустил две монографии, ряд статей, принимал участие в конференциях. В письмах или личной беседе Пётр Иванович излагал возникающие вопросы, на которые получал квалифицированные ответы. Перед отъездом на археологический съезд в Одессе он подробно на трёх листах в письме от 7 августа 1884 г. объясняет суть своего доклада, где пытается, например, доказать, что крепость Гелон, о которой сообщает Геродот (Hdt. IV. 108) чисто «греческое поселение в скифской стране»55. После же смерти учителя активность Люперсольского в научной сфере угасает, он всё более отдаёт себя преподаванию в Историко-филологическом институте в Нежине.
В заключение отметим, что Пётр Иванович являлся, можно сказать, единственным учеником, с которым Куторга поддерживал отношения вплоть до конца своих дней. Скажем больше - это был любимый воспитанник мэ-
М. С. Куторга и П. И. Люперсольский: история взаимоотношений.
165
тра. Люперсольский перенял от своего шефа и методику исторического исследования, и принципы источниковедческого анализа, и взгляды на науку. История взаимоотношений этих двух учёных позволяет утверждать, что общение Куторги с некоторыми из его учеников не ограничивалось процессом написания диссертаций, и простиралось далеко за его пределы. Этот знаменитый петербургский антиковед для своих воспитанников был тем авторитетом, на который равнялись, которому пытались подражать не только в научном творчестве, но и в философских воззрениях. Выучка нового поколения историков была для мэтра не столько средством существования, сколько образом жизни. Он интересовался их новыми научными трудами, способствовал карьере молодых учёных, помогал советами. Однако не со всеми учениками так гладко строились отношения. Куторга был человеком капризным, бескомпромиссным, высокого мнения о себе и своей учёности. Рядом с ним могли находиться лишь те, кто обладал большим упорством и выдержкой, а также огромным желанием разрешить некоторые проблемы всеобщей истории. Одним из таких и был П. И. Люперсольский.
Примечания
1 Автор выражает признательность профессору кафедры истории древней Греции и Рима СПбГУ О. В. Кулишовой за интересные и плодотворные консультации по проблемам истории Дельфийского полиса.
2 См.: Скворцов, А. М. Становление научной школы М. С. Куторги // Историк и его дело : судьбы учёных и научных школ : сб ст. Между-нар. науч.-практ. конф., посв. 90-летию со дня рождения В. Е. Майера / сост. и общ. ред. Н. Ю. Старковой и др. Ижевск, 2008. С. 19-26.
3 Наиболее полные очерки о жизни и творчестве М. С. Куторги.: Константинова, А. Д. Жизнь и научная деятельность М. С. Куторги // Вопросы историографии всеобщей истории. Казань, 1967. Вып. 2. С. 80-122; Фролов, Э. Д. Русская наука об античности: историографические очерки. СПб., 1999. С. 161-174.
