Древняя история и традиционная культура - Шатин А.Ю.
Скачать (прямая ссылка):
документы официального характера (например, материалы делопроизводства), которые служат важным дополнением для решения заявленной проблемы.
Прежде всего, обратимся к личности П. И. Люперсольского, наиболее обделённому вниманием историографов, в отличие от М. С. Куторги3. Пётр Иванович происходил из семьи священнослужителя4, поэтому учился не в светском учебной заведении (соответственно, не слушал в период студенчества лекций своего будущего учителя), а в Петербургской духовной академии, которую окончил в 1859 г. со степенью кандидата5. Это дало ему возможность в дальнейшем, выслужившись по духовному училищному ведомству один год, сдать экзамены и защитить диссертацию на степень магистра. Стоит обратить внимание, что ещё в ученические годы Люперсольский отличался способностью к древним языкам, на знании которых основано антиковедение и по сей день.
После учёбы ему было поручено преподавание гражданской истории в Вятской духовной семинарии6. Но вскоре, в феврале 1860 г., он был перемещён учителем древнегреческого языка, а чуть позже и истории, в Петербургскую духовную семинарию7, что создало возможность вращаться в столичных научных кругах. На это время приходятся его первые исследовательские опыты, пока ещё исключительно филологического характера. Так, в формулярном списке Люперсольского отмечено, что в 1862 г. ему поручили заниматься проверкою по греческому подлиннику рукописного перевода «Толкования Феофилакта Болгарского на Евангелие от Луки»8. О результатах проделанной работы далее ничего не сообщается, но, видимо, научная стезя основательно привлекла внима-
М. С. Куторга и П. И. Люперсольский: история взаимоотношений.
161
ние Петра Ивановича. В 1865 г. он решает уволиться из семинарии и перейти из духовного звания в светское9. Незадолго до этого происходит его знакомство с Куторгой, который являлся к тому времени уже заслуженным (с 1864 г. - сверхштатным) профессором Петербургского университета.
В 60-х гг. XIX в. всё ещё очень остро ощущалась нехватка преподавателей в высших учебных заведениях. Петербургский университет лишился части своих профессоров ещё в самом начале этого десятилетия в связи с его закрытием. В министерстве понимали необходимость пополнения кадров, поэтому его руководитель А. В. Головнин поручил Куторге, наиболее авторитетному учёному, приготовить 3-х человек к профессорскому званию в области всеобщей истории10. Среди рекомендованных для этих занятий находился и П. И. Люперсольский, на которого мэтр в 1867 г. указывает как на наиболее способного ученика в письме министру, прося у последнего продления выплаты содержания для приготовления к профессорскому званию своего воспитанника. В частности, Куторга пишет: «Люперсольский отличался светлостью ума, явной способностью к критике и к изложению, и таким познаниями греческого мира, которое в настоящее время встречается у нас редко»11.
Занятия с Куторгой имели неформальный характер и осуществлялись у него на дому два раза в неделю. По пятницам являлись все трое, представляя приготовленные ими на заданную профессором тему письменные работы по древнегреческой истории. Эти сочинения, которые могли и не быть составной частью будущих магистерских работ воспитанников, обсуждались и правились. Главное, на что обращал внимание Куторга при их разборе - самостоятельность суждений магистрантов, привлечение максимума источников, их критика (или глубокий источниковедческий анализ), а также знание историографии проблемы (т. е. знакомство с зарубежными работами по теме). При этом мэтр был всегда строг, но справедлив, не давал своим воспитанникам зазнаваться и преувеличивать важность сделанных открытий. Сверх того, по воскресеньям проходили индивидуальные консультации с профессором, где ученики отчитывались о своих наработках по избранной 12
теме диссертации12.
Отчёты о своих научных занятиях ученики предоставляли и в письмах в случае, если они
не имели возможности общаться с учителем лично. Обычно это случалось летом, когда Куторга, освободившись от лекций в университете, уезжал в своё имение в Могилёвскую губернию. В письме от 9 августа 1866 г. Люперсольский сообщает о книгах, которые ему удалось приобрести и прочитать по теме диссертации. Так, он пишет, что получил от Вольфа брошюру Фукара «Memoire sur les ruines et Thistoire de Delpheo», которая ему особо ценна в вопросах топографии местности Дельф, говорит о чтении им монографий Нибура и Бартели13.
Стоит отметить, что такую систему подготовки Михаил Семёнович использовал и раньше, когда для избранных студентов в начале 1840-х гг. завёл у себя на дому «вечерние беседы». Благодаря им многие ученики успешно в дальнейшем сдавали магистерские экзамены, защищали диссертации и становились именитыми профессорами. К их числу следует отнести М. М. Стасюлевича, Н. А. Астафьева, В. В. Бауера и др.
Люперсольский с огромным уважением к своему учителю вспоминает эти занятия: «С чувством глубочайшего почтения, и искренней признательности к Вам я всегда буду памятовать и высоко ценить как Ваши полные высокого разума и глубокой опытности наставления и указания в деле науки, так и Ваш вполне бескорыстный и с тем вместе неустанный труд, с каким Вы постоянно занимались с нами в течение двух лет»14.
