Крестьянский вопрос в России Том 2 - Семеновский В.И.
Скачать (прямая ссылка):
3) Въ первоначальной редакцій стихотворения „Памятник*", напнеаннаго въ том* же 1836 году, одна строфа читалась так*:
• „И долго буду тім* любезен* я народу, Что звуки новые для вісен* я обріль, Что вслпдъ Радищеву возааоилъ я свободу И милосердие восигвдъ" (И, 190). Об* отношеши Пушкина к* Радищеву, срав, любопытную статью В. К Якушкша „Радищевъ и Пушкин*" в* „Чт. Об. Ист. Древ. Росс." 1886 г, кн. I.
кн. вяземскій.
263
Таковы печальные результаты борьбы геніальнаго поэта съ цензурою при обсужденіи имъ крестьянскаго вопроса. Понятно, что послі этого у всякаго могли опуститься руки, каждый писатель принужденъ былъ, если не желалъ видЬть своего произведенія изуродованнымъ, старательно обходить такіе щекотливые факты современной действительности, какъ злоупотребленія кріпостньшь правомъ.
Мы виділи, что только въ послідней статьі Пушкина о Радищеві зазвучала при обсужденіи крестьянскаго вопроса весьма вепріятная нота. Что касается его друга, князя Вяземскаго, то изъ его записныхъ книжек* видно, что, продолжая признавать зломъ кріпостное право, онъ въ это время готовь былъ отложить вьдолгій ящикъ рішеніе крестьянскаго вопроса, находя, что для такого труднаго діла ніть способных* государственныхъ людей, что вся наша административная машина никуда не годится. Въ 1831 году, обсуждая стихи Жуковскаго по поводу польскаго возстанія, онъ относительно кріпостньїхь выражается здісь несколько не либерально: «очень хорошо и законно діьлаетг господинь, когда приказываешь высгьчь холопа, который вздумаешь отыскивать незаконно и нагло свободу свою, но все же віть тутъ вдохновеній для поэта». Въ 1841 году онъ заносить въ записную книжку слідующее: „Въ городі много говорили объ освобождевіи крестьян*, но крайней мірі, въ петербургской губерній" (толки эти вызваны были, віроятно, обсужде-ніемь въ это время въ секретномъ комитеті закона объ обязавныхъ крестьянах*). „При этомъ случаі разсказывалц мні отвіть старика Фи-лософова (императору Александру I). Александръ совітовался съ нимъ о поданномъ ему проекті объ освобожденіи крестьянъ „Царь,—отвічаль онъ,—вы потонете въ нашей крови". Этотъ вопросъ,—продолжаетъ кн. Вя-земскій.- важнійгаій изъ всіхь государственныхъ н вародныхъ вопросовъ. Слідовательво, должно о немъ помышлять. По какъ разрішить его и какъ разрешится онъ? Во всякомъ случаі, не теперь приступать кьразргьшенгю. У насъ віть ни одного государственна го человіка въ силахъ приступить къ нему". Къ закону объ обязанных'* крестьянах* кн. Вяземскій, повидимому, отнесся не сочувственно: по крайней мірі, онъ занесъ въ записную книжку бсзъ всяких* оговорок* одно изъ услышанных* имъ возражений противъ него, къ тому же, совершенно несправедливое. На-конецъ, въ 1844—45 годах'* Вяземскій набросалъ слідующую мысль: „Прежде нежели ділать ампутацію, должно промыслить оператора и приготовить инструменты. Топоромъ отрубишь ногу такь (sic), но, вмі-сті съ тімь, и жизнь отрубить не долго. У насъ хотятъ уничтожить рабство. Діло прекрасное, потому что рабство язва, увічье, но гді у насъ врачи, гді инструменты? Разві ваша земская полиція, ваша внутренняя адмивистрація готовы совершить искусно и благонадежно эту великую и трудную операцію? Въ этомъ заключается ься важность во-
261 ГРИБОЕДОВ*.
проса" ') Если бы все разсуждали такямъобразомъ, то крепостное право не было бы уничтожено и въ 1861 году.
Мы уже указывали въ первомъ томе нашей книги на энергичное бв-чеваніе крепостнаго права въ безсмертной комедій Грибоедова. Гораздо менее „Горя отъ ума" известны сохранившіеся отрывки изъ трагедій Грибоедова „Грузинская ночь", задуманной во время пребывания автора ва Кавказе въ 1826—1828 гг., но для насъ они не менее любопытны, такъ какъ авторъ и здесь затрогнваетъ крепостное право. Правда отрывки эти въ свое время въ печати не появились, но они доказывают*, что не помешай безвременная смерть геніальному автору, онъ нанесъ бы еще немало жестокихъ ударовъ крепостному праву. Завязка трагедій состоитъ въ томъ. что одинъ грузинскій князь, въ виде выкупа за любимаго коня, отдалъ другому князю отрока, своего раба. Это было дёломъ обыкновенпымъ. а потому онъ не думалъ о последствіяхь своего поступка. Вдруге является мать отрока, бывшая кормилица князя, няня его дочери, и упрекаете его въ безчеловечномъ поступке. Дошедшій до насъ отрывокъ начинается именно въ этомъ месте.
Князь. -Но самъ л разві радъ твоей печали? Вини себя н старость літь свонхъ. Давно съ тебя и платы не бирали. Т. (кормилица). Ругаться старостью —то въ лютыхъ вашихъ вравахь. Стара я, да, но не отъ літь однихъ! Состарилась не въ играхъ, не въ забавахъ, Твой домъ блюла, тебя, дітей твоихъ. Какъ ринулся въ мятежъ ты противъ русской силы. Укрыла я тебя живаго отъ могилы Моимъ же рубищенъ отъ тысячи смертей. Когда-жъ былъ многія годины въ заточеньи. Безславью преданный въ отеческомъ краю.
Вынашивала я, кормила дочь твою
А ты? Ты, совісти и Богу вопреки,
Полсердца вырвалъ изъ утробы!
Что нні твой гн4въ? Гроза твоей руки? Пылай, гори огпемъ несправедливой злобы...
И кочетъ. если взять его птенца. Кричить, крыламн бьетъ съ свиріиостью борца, Овъ похитителя зоветъ на бой перавный; И мні передъ тобой не можно умолчать,— О сыа* я скорблю: я челов-вкъ, я мать... Гд* громъ твой, власть твоя, о, Боже Вссдержавный?" Князь, съ нетерпешемъ выслушивая упреки кормилицы, наконец*, наиоминаетъ, что имелъ право такъ поступить: „онъ былъ мой крэ-
