Тибет и Центральная Азия - Рерих Ю.Н.
ISBN 5-89850-012-Х
Скачать (прямая ссылка):
158
батор ордосский и Махачин-багши тумэтский, т. е. представители всех трех тумэнэй правого крыла (гурбан барагун). По количеству драгоценных предметов, коней и голов скота, подносимых тибетскому иерарху местными кочевниками, можно судить об экономическом благосостоянии района, прилегавшего к пути следования. Так, в урочище Ариг-карпо-танге местные монгольские кочевники поднесли тибетскому иерарху до тысячи коней и до 10 тыс. голов скота.
Для второй торжественной встречи (угтул, или Ьви-Ьа) прибыл сам Хутуктай Сэцэн хонгтайджи ордосский в сопровождении тумэтского князя Даян-нойона, который в монгольских источниках (Алтан тобчи) упоминается под именем Даян-хиа (01уапк1уа), и более 3 тыс. всадников. Прибывшие князья поднесли тибетскому иерарху золото, серебро, китайские шелка и большое число коней в полном уборе. Встречавшие проводили тибетского иерарха до ставки Ашбал-нойона.
Для третьей встречи прибыли Дзоригту-нойон и Чинг-батор с богатыми дарами. Из Китая прибыл Син-гоши ^т^-яЫ). Недалеко от ставки самого Алтан-хана тибетского иерарха встречали чо-джэ Цондру-сангпо, посланный Дрэпунгским монастырем, и Лоцава-гоши-багши (Ьо-йза-Ьа ^-бЫ раки), который исполнял роль переводчика при переговорах между тибетским иерархом и Алтан-ханом.
15-го числа пятой луны года тигра (1578) Сонам-джамцо в сопровождении многочисленной свиты прибыл в походную ставку Алтан-хана в урочище Цока (тТзпо-кпа) на Кукуноре. Алтан-хан, которого тибетские источники титулуют Лзоё-ёш-куГКпог-юз Ь8§уиг-Ьа, т. е. Кали-юга-чакра-варти, или, по индийской мифологии, «императором омраченного космического периода», встретил тибетского иерарха на некотором расстоянии от ставки, облаченный в белое одеяние, что должно было символизировать проникновение света буддийского учения в темную окраину. Хана сопровождали ханша и многочисленная свита. Во время первой встречи строго придерживались церемониала, установленного при Юанях для приема иностранных посольств. Тибетскому иерарху были поднесены мандал, или жертвенное блюдо, из 500 унций серебра, золотая чаша, наполненная драгоценными каменьями, двести кусков китайского шелка и сто отборных коней, среди которых было десять белой масти в полном уборе. Приветственную речь на монгольском языке произнес Хутуктай Сэцэн хонгтайджи ордосский, перевел на тибетский вышеупомянутый Лоцава-гоши-багши. Тибетские источники приводят содержание этой речи. Ордосский владетель указал, что в прошлом монголы завоевали Китай и Тибет и что с сакь-яскими иерархами были установлены договорные отношения, выраженные в знаменитой формуле МсЪоё-уоп, т. е. договорные отношения между духовным наставником и милостынедателем, светским правителем, однако
159
не означавшие вассальную зависимость духовного иерарха от светского правителя. Это был, скорее, союз двух самостоятельных владетелей, вступивших в договорные отношения, по которым духовный владетель освящал своим авторитетом положение светского правителя, а светский правитель принимал на себя покровительство и защиту интересов духовного правителя. Именно так следует понимать отношения между монгольскими владетелями и тибетскими иерархами. Конечно, временами эти отношения превращались в вассальную зависимость более слабой стороны, и многое зависело от личности того или другого правителя. Интересно отметить, что, говоря о монгольском ханском роде, Хутуктай Сэцэн хонгтайджи назвал его в своей речи чахарским, что было характерно для рассматриваемой нами эпохи, поскольку чахарские владетели считались старшими среди чинги-сидов. В приветственной речи были перечислены права лиц духовного звания, запрещены кровавые жертвы и поклонение онгонам. Запрещен был также древний похоронный обычай, во время которого убивались все близкие умершего. Из этой речи явствует, что еще до начала переговоров между Алтан-ханом и тибетским иерархом имели место переговоры двух договаривающихся сторон, во время которых и были разрешены все вопросы, кратко упомянутые в речи Хутуктай Сэцэн хонгтайджи. Весьма вероятно, что эти переговоры велись с посланцем Дрэпунгского монастыря Цон-дру-сангпо.
После торжественной встречи начались переговоры, во время которых тумэтский хан утверждал, что он в прошлом своем воплощении на земле был самим Хубилаем, а тибетский иерарх—Пак-па ламой сакьяским, а также якобы вспомнил построение монастыря Пак-па Шингкун ('Рпа§з-ра 8т§-кип) Пак-па ламой. На месте встречи хана с тибетским иерархом был построен буддийский храм — вихара, для чего были выписаны китайские мастера; источники еще добавляют, что храм был построен в китайском стиле и окружен тройной стеной. Сам тибетский иерарх совершил обряд освящения нового храма.
Во время переговоров Алтан-хан поднес тибетскому иерарху золотую печать с изображением дракона, на которой было начертано гОо-г)е-'сЬап Та-1аЧ Ыа-таЧ (Тпат-ка^а1), что значит «Победоносная печать Ваджрад-хары Великого Ламы», а не «Океанного Ламы», как часто переводят. Со своей стороны, Далай-лама пожаловал хану титул спов-ку! г§уа1-ро ЬпаЧ Твпапдз-ра СЬ.еп-ро, т. е. «Царь учения, Великий Брахма среди богов». Несомненно, что этот обмен титулами был заключительной фазой переговоров. Тумэтский хан получил признание своего ханского достоинства, а тибетский иерарх — признание первенствующего положения в тибетском буддийском мире, которого он добивался для себя и для своей секты. Минский двор, который внимательно следил за развитием событий на гра-
