Тибет и Центральная Азия - Рерих Ю.Н.
ISBN 5-89850-012-Х
Скачать (прямая ссылка):
156
Алтан-хан еще при жизни своего деда вел небольшие войны с Китаем. Причины этих частых набегов были чисто экономические — доступ к пограничным рынкам, которого добивались все владетели в пограничной с Китаем полосе. От имени этих феодалов выступал Алтан-хан. В 1529 г. он совершил набег на Датун в северном Шаньси, а в следующем году на Нинся и Сюань-хуа на северо-западе от Пекина. В 1532 г. в большом походе участвовали Гун Билигту Мэргэн и другие владетельные феодалы. В 1542 г. Алтан-хан нанес поражение крупным китайским силам под командованием Чжан Шэ-чжуна, взяв в плен более 200 тыс. человек и много скота. В 1550 г. войска Алтан-хана подошли к стенам Пекина. Минши говорят, что против монголов китайские войска впервые использовали артиллерию, которая перевозилась на верблюдах. Звук пальбы из этих орудий создавал панику в рядах монгольских эскадронов, конский состав которых не был приучен к орудийной стрельбе. Эти орудия были взяты на вооружение пограничных китайских войск с 1529 г., после того как сановник Ван Хун представил императору доклад о фу-лан-цзы, т. е. иностранцах (в данном случае — португальцах), которые успешно их использовали. Это обстоятельство было чревато последствиями, и в 1696 г. массированная артиллерия маньчжуров разгромила западномонгольские войска Гал-дана, чьи «вагенбурги» из верблюдов не могли противостоять огню маньчжурской артиллерии.
В 1550 и 1570 гг. Алтан-хан потребовал открытия пограничных рынков для сбыта продуктов кочевого скотоводства в обмен на китайские товары и продукты китайского земледелия. Нарастающий темп монгольских набегов заставил китайские власти пересмотреть свою политику экономического бойкота степи и открыть в некоторых пограничных пунктах рынки. В 1571 г. император Лун Цин пожаловал Алтан-хану золотую печать как символ достоинства и титул шунивана, что значит «покорный и справедливый князь», в чем отразилось желание минского двора подчеркнуть вассальный характер титула. Нужно отметить, что в монгольских источниках дары китайского императора рассматривались как «дань» (Алтан тобчи, §124: алба таталга огтугэд). Из этого видно, что обе стороны были склонны понимать совершённый дипломатический акт по-своему. Несомненно, что стремление Китая умиротворить монгольского хана отразилось в приглашении Сонам-джамцо, а китайская дипломатия активно работала и в ставке Алтан-хана, и в кругах, близких настоятелю Дрэпунг-ского монастыря в Тибете.
Разрешив проблему торговых отношений с Китаем, Алтан-хан обратил свое внимание на тибетские тангутские племена Кукунор и на шара-уйгуров, кочевавших в Наныпане к югу от Ганьчжоу. Монгольские хроники говорят, что еще в 1566 г. Хутуктай Сэцэн хонгтайджи совершил поход на Северо-
157
Восточный Тибет и привел в свою ставку несколько тангутских лам. Во время набега Алтан-хана в 1573 г. захваченные в плен буддийские монахи поведали монгольским владетелям о новом воплощенном ламе в Лхасе. Среди пленных был некий Ариг-лама; судя по имени, он происходил из племени Ариг в южном Амдо, которое представляет собой отангутивших-ся монголов; так, до настоящего времени оно сохранило счет по-монгольски, хотя и перешло на амдоский язык.
Из тибетских письменных источников явствует, что первые шаги тибетцев к сближению с тумэтским владетелем, имя которого стало широко известно за пределами монгольских кочевий, были сделаны приближенными Дрэпунгского престольного ламы и, видимо, не имели никакого отношения к набегам на тангутские кочевья. Так, в год железо-баран (1571) в ставку Алтан-хана прибыл Дзогэ А-сэнг-лама [4] из области Амдо и во время переговоров намекнул на желательность приглашения настоятеля Дрэпунгского монастыря в ставку Алтан-хана. Показательно, что поездка А-сэнг-ламы состоялась именно в 1571 г., т. е. в год заключения Алтан-ханом договора с минским двором. Алтан-хан понял намек тибетского посла и направил в Тибет посольство — носителей золотых пайцз с пригласительным письмом и дарами. Дрэпунгский престольный лама Сонам-джамцо принял приглашение и послал в ставку тумэтского хана с ответным письмом знатока Винаи, т. е. буддийского монашеского устава ('ГДш-'ёяп), Цондру-сангпо (ЬПвоп-'^^гш Ьгап§-ро). В 1576 г. прибыло новое посольство Алтан-хана во главе с Адос-дарханом и Нэхэй-дарханом [5]. В состав посольства входил также представитель Хутуктай Сэцэн хонгтайджи—Даян-багши.
В «Житии» Третьего Далай-ламы дается довольно подробное и крайне любопытное описание путешествия Далай-ламы в ставку Алтан-хана, причем указываются названия урочищ, в которых Сонам-джамцо останавливался на своем пути. Сонам-джамцо выехал из Лхасы осенью 1577 г. До монастыря Ра-дэнг (11\уа-8§геп§), к северу от Лхасы, его сопровождали гандэнский престольный лама и настоятели трех главных монастырей гелуг-па около Лхасы. Присутствие среди провожавших лиц престольного ламы Гандэна показывает, что руководители секты гелугпа ясно представляли себе значение поездки в Монголию. Во время своего путешествия из Лхасы до Кукунор, где состоялось свидание, и последующих переговоров как монгольская сторона, так и тибетская соблюдали установленный при Юанях протокол церемониала. По пути следования заранее были поставлены лагери, или шугар, где был собран необходимый провиант и топливо. На Желтой реке начальник области Ма-чэн помра Санг-гэ-цап (Защ^-гдурав БкуаЬэ) сопровождал караван тибетского иерарха. После переправы через Желтую реку в урочище Цавчил тибетского иерарха встретили первые посланцы Алтан-хана—Баргу-дайчин, представитель племени Юншиэбу [6], Хатан-
