Тибет и Центральная Азия - Рерих Ю.Н.
ISBN 5-89850-012-Х
Скачать (прямая ссылка):
* Об этом, в частности, свидетельствует письмо санскритских рукописей, найденных на этой территории, которое датируется кушанской эпохой. Письмо же буддийских рукописей на тохарских языках А и Б — это «среднеазиатское письмо Гупта» (не ранее V в. н. э.). — Примеч. ред.
9"
131
важный культурно-политический центр. Кумараджива (344—413), уроженец Кучи в Таримском бассейне, занятый переводами на китайский язык буддийских трактатов в Лянчжоу, неизменно передавал tukhara, «тохары», оригинала как «малые юе-чжи» или как «малая орда юе-чжи». Это племя кочевало в начале V в. н. э. в горах Наньшаня к югу от Лянчжоу. Здесь следует упомянуть и свидетельство санскритско-кучинского словаря из собрания Н.Ф. Петровского. На этот словарь впервые обратили внимание B.C. Воробьев-Десятовский [ 19] и Вяч.Вс. Иванов [20]. Для Кумарадживы, который бывал в северо-западной Индии и в частности в Кашмире, где изучал санскрит и буддийскую философию, тохары были юе-чжи. В одном хотанском документе на восточноиранском языке упоминается отряд «в две тысячи воинов Ttaudagara» [21]. Наконец, в восточноиранском (сака) документе XI в. н. э. упоминается местность Ttaugara, расположенная на ганьсуйском участке «шелкового» пути [22].
Тибетская литературная традиция сохранила память о двух тохарских областях, одна из которых располагалась на северо-востоке Тибетского нагорья, а другая — на северо-западе того же нагорья, к юго-западу от Памира. В тибетской литературе название Thod-dkar~Phod-dkar~Tho-gar сохранилось среди названий поколений. Томас приводит упоминание одного тохара, уроженца урочища spyil-cog (~spyi-6hogs), лежавшего к югу от Шачжоу в западном Ганьсу, т. е. в кочевьях малых юе-чжи [23]. Тохар (tho-gar) Дхармамитра упоминается в одном колофоне в тибетском Танджуре [24]. В колофоне говорится, что он был уроженцем Тармита (т. е. Термеза) на реке Пакшу (Вакшу, Оксус). В Ладаке, на западе Тибетского нагорья, около селения Дрангцэ (на берегу озера Панг-конг-цо) была найдена четырехъязычная надпись на согдийском, кучинском («тохарском Б»), тибетском и китайском языках. В согдийской надписи упоминается дата 825/826 гт. н. э. Этот и по сей день самый западный пункт зоны распространения кучинского языка («тохарского Б») свидетельствует о наличии тохароязычных элементов среди населения тибето-памирского географического региона в начале IX в. н. э.
Вышеприведенные цитаты из различных источников показывают наличие имени тохар в различных транскрипциях в пределах Ганьсу.
В X в. уйгуры говорили о «четырех Тугри», или о четырех тохарских владениях, расположенных вдоль южных предгорий восточного Тянь-Шаня: Куча, Карашахр, Турфан и Бешбалык (Гучэнцзы) [25].
Кроме того, известно, что в X в. еще упоминаются солдаты из племени юе-чжи к югу от Шаньшаня (юго-западнее о. Лобнор). Эти солдаты должны были принадлежать к малой орде юе-чжи. Так медленно исчезало этническое название крупного племени, которое постепенно растворилось в ирано-тюркской и тибетской среде.
132
В течение первых десяти веков новой эры на «тохарском Б», или кучинском, а также на «наречии А» («тохри») существовала богатая переводная буддийская литература в районе Куча—Карашахр—Турфан. Уйгуры, занявшие данный район вскоре после 840 г., воспользовались этой литературой и начали переводить ее на уйгурский язык. Сходство текста «МаигеуазатШ» на «наречии А» с уйгурским переводом того же текста позволяет сделать вывод, что язык «тохри», упомянутый в колофоне к уйгурскому переводу, был «наречием А», на котором писали в районе Турфана. Пеллио, подвергнув детальному изучению тохарскую проблему, пришел к убеждению, что язык «тохри», отмеченный в колофоне к уйгурскому переводу текста «Ма^еуазатШ», и был «наречием А», но считал, что буддийские тексты на «наречии А» были завезены в тянь-шанский район из Бактрии—Тохарестана. При отсутствии находок тохарских рукописей на территории средневекового Тохарестана решить этот вопрос весьма сложно. Известно, что кучинский язык использовался в повседневной деловой переписке. Оба наречия (А и Б) настолько близки (хотя кучинский и более архаичен), что трудно предположить, представляли ли собой кучинский разговорную форму, а «наречие А» (карашахрско-турфанский) — литературную форму языка, занесенную из Тохарестана. Наличие большего количества рукописей на «наречии А» указывает на существование населения, читавшего на этом наречии в районе Карашахра—Турфана.
Вполне вероятно, что тохары Тянь-Шаня поддерживали экономические и культурные связи со своими родичами в Бактрии—Тохарестане до тех пор, пока те не растворились в окружавшей их иранской среде. Выходцы из Кучи оставили тохарскую надпись в Ладаке на караванном пути. Допустимо и то, что выходцы из Тохарестана могли проживать и трудиться среди тохарского населения Тянь-Шаня и в тохарских буддийских вихарах области. В колофоне текста «Ма11теуа8агштд>> встречается имя Арьячандра, уроженца Накридиша (Нагарадеша), который редактировал текст (тохарское гагнлуи и уйгурское уагайпш соответствуют тибетскому gtan-la ЪеЬз-ра, «редактировать, издавать текст»), но в тексте колофона не сказано, что он перевел текст в Нагарадеше. Он мог это сделать и в Притяныпанье, находясь среди тохарского и уйгурского населения. Между концом кушанской эпохи и УШ-ГХ вв. н. э. тохарский язык («наречия А и Б») постепенно превратился в литературный язык, и весьма возможно, что эта эволюция языка совершилась в районе именно по соседству с Кучей, которая уже в ГУ в. н. э. являлась крупным культурным центром буддийского мира, связанного культурными нитями с северо-западной Индией и Китаем.
