Из Истории отечественной фонологии - Реформатский А.А.
Скачать (прямая ссылка):
Особенный интерес представляют соображения Сапира о фонетическом нуле как позиционном варианте позитивной фонемы.
Занимаясь с индейцем племени сарси, Сапир натолкнулся на два слова его родного языка dini 'этот' и dini 'это производит шум', которые для уха Сапира различались тем, что первое было с низким тоном, второе с высоким, однако индеец, тоже считавший, что слова эти звучат различно, отрицал различие в тоновом ударении и указывал, что второе слово (в значении 'это производит шум') оканчивается на [t]! После долгих размышлений Сапир понял, что в сарси конечная согласная исчезает в конечной позиции после гласной корня, но она «восстанавливается» («гёарра-rait»), если далее следует суффикс, т. е., заключает Сапир, эта согласная существует фонологически и исчезает фонетически благодаря определенной позиции. Этот случай он поясняет английским примером: глаголы soar 'парить' и saw 'пилить' в инфинитиве и пассивной причастной форме фонетически совпадают:
причем как будто бы корень здесь в обоих случаях двухзвучный: [s]+[о:]; на самом деле это не так, стоит поставить эти глаголы в ing-form или поставить инфинитивы перед словом, начинающимся с гласной, как в первом глаголе (to soar) «проясняется» согласная [г]: soaring [sorlrj], во втором же никакого «прояснения» не проис-
soar saw
\ soared\
} ^so-I sawed) Iso:dl, Проблема фонемы, в американской лингвистике 217
ходит: sawing [so:Itj], а вывод отсюда заключается в том, что корень первого глагола трехфонемный (<sor->), а второго — двухфонем-ный (<so:->), причем <г> первого корня в определенной позиции вокализуется и, сливаясь с предшествующей гласной, удлиняет ее ([o(r)l [о:]) 17.
Эти анализы показывают, что Сапир морфологизует фонемы и выясняет фонематический состав не путем абстрактных сопоставлений звучаний и речи, а путем сопоставления звукового вида данной морфемы в различных морфологических ситуациях (что образует различные фонетические позиции), опираясь на морфе-матическое (а тем самым и фонематическое) тожество при фонетическом нетожестве. В сущности все три момента фонологии — фонемы, варианты и позиции в этом анализе налицо, и притом, что особенно ценно, изложенное толкование является не плодом хитроумного спекулятивного построения, а достигается путем тщательного анализа материалов разных языков, а добытая таким образом «теория» удачно объясняет непонятную на первый взгляд «практику» (случай со словом dini в языке сарси).
Следует еще отметить, что Сапиру не требуется прибегать к выделению особой категории явлений, которую пражцы окрестили «морфонологией» 18, поэтому у него основным термином является именно фонема, а ее определение основано на понятии «значимости», т. е. на том, что дает качество языка любым явлениям, в том числе и звукам речи.
Прямым следствием такого подхода к фонеме является признание фонем только внутриязыковым фактом, теряющим свое качество с внешнеязыковой точки зрения. Сравнить приведенное выше рассуждение Сапира о двух t, фонологически различаемых в языке хайда и не различаемых в английском, и наоборот, о различии [t] и [d] в английском, не играющем фонологической роли в хайда; сюда же относится и расшифровка различия двух dini
17 Отметим, что сопоставление английских глаголов soar и saw имело место до Сапира в книге Е. Д. Поливанова «Лекции по введению в языкознание и общей фонетике» (изд. 2, M., 1923). Поливанов пишет: «Можно, например, слово soar транскрибировать через [so:r], и поскольку оно может осуществляться в виде [so:e], можно писать [so:er] в отличие от saw [so:], которое в виде [so:a] никак невозможно» (стр. 98). Развивал ли Сапир далее известный ему анализ Поливанова или же напал на данный пример самостоятельно — трудно сказать; во всяком случае анализ Сапира полнее и выводы ого вполне самостоятельны.
18 См. статью Н. С. Трубецкого «Gedanken uber Morphonologie» (TLCP, 1931, t. 4 стр. 160 и сл.), а также его книгу «Das morphonologische System der russischen Sprache» (Prague, 1934; «Travaux. . .», V2, «Description phonologi-que du Russe moderne», II); в ином толковании см. статью Г. Ул ангин а «Laut, Phonema, Morphonema» (TLCP, t. 4, стр. 53 п сл.). 218
А. А. Реформатский,
в языке сарси, где внешиеязыковому наблюдению автора противопоставлен внутриязыковый опыт туземца.
Всем этим Сапир выгодно отличается не только от теории звуковых типов, выдаваемых за фонемы английскими фонетистами, но и от Блумфилда и даже от многих прямых последователей Бодуэна (например, от JI. В. Щербы и его учеников).
Упрек, который хотелось бы сделать Сапиру, не касается ни деталей его концепции, ни привязанности к «психологическим» терминам (см. выше), но относится к критерию «осознаваемости» и «неосознаваемости» фонем и вариантов. Этот вопрос второстепенный и во всяком случае вторичный. Прав А. М. Сухотин, который пишет в примечании к стр. 44 книги «Язык» следующее: «Осознание носителем языка противопоставления одних звуков другим звукам есть явление вторичное. Если француз «осознает» различие «открытого» е и «закрытого» е, например, в таких случаях, как j'irais 'я пошел бы'* и j'irai 'я пойду' (эти слова отличаются в звуковом отношении только качеством конечной гласной), а русский «не осознает» аналогичного различия в качестве начальной гласной в словах эта и эти не потому, что у француза и русского разные психологии, а исключительно потому, что фонетическое различие в одном (французском) языке, используемое функционально, в другом языке (русском) есть явление чисто комбинаторное, что у этих языков разные системы фонем («Язык», стр. 188).
