Из Истории отечественной фонологии - Реформатский А.А.
Скачать (прямая ссылка):
А. А. Реформатский
может быть либо фонетическим, либо фонологическим, либо традиционно-этимологическим...» (стр. 111).
«При фонологическом письме соответствие между буквой и звуком отсутствует. Фонологическое письмо не стремится изображать каждый звук в том виде, как он реально был произнесен говорящим. Оно передает только те звуковые качества, которые дифференцируют морфемы, отличают одно слово от другого, следовательно — одно значение от другого. Не всякое изменение звукового качества связано с дифференциацией значения. Многие звуковые различия зависят лишь от того или иного фонетического положения и не связаны с различиями в значении. Так, например, в словах лес, о лесе, леса, лесник, лесовод в корневой морфеме произносится каждый раз неодинаковый по своему качеству гласный звук, отличающийся характером артикуляции, той или иной долготой» (стр. 111).
«Современная лингвистика проводит строгое различие между такого рода звуковыми отличиями и звуковыми отличиями, связанными с дифференциацией значения, с дифференциацией морфемы.
Звуковое качество, дифференцирующее морфемы языка, называется фонемой, фонема — это идеальное языковое задание, то „общее", которое под влиянием актуальных фонетических факторов реализуется в различных звуковых комбинаторных вариантах в „отдельном". Звук лишь постольку можно считать фактором языка как явления социального, поскольку он соотнесен фонеме, поскольку он является реализованным в данном фонетическом контексте вариантом фонемы. И без соотношения с фонемой, дифференциальным социально-значимым элементом речи, звук есть чисто природное внеязыковое явление.
Фонологическое письмо отвечает социальной природе языка, потому что оно передает не звуки в отрыве от их значения, а фонемы. Поэтому фонологическое письмо в отличие от фонетического основано не на соответствии буквы и звука, а на соответствии буквы и фонемы» (стр. 112).
«Передавая фонемы, а не звуки, фонологическое письмо осуществляет единство в написании морфемы. Благодаря этому фонологический принцип обычно называют морфологическим» (стр. 118).
По поводу предложений проекта Главнауки писать жыпгъ, разжился, но жужжит, приезжий в данной статье сказано:
«Конечно, необходимо здесь установить одно написание — или ы, или и. Целесообразное решение вопроса — оставить существующее написание и, распространив его и на все случаи после ц (т. е. писать, например, цішленок, кузнеци). Такое ре- Иа истории отечественной фонологии
23
шение диктуется тем, что в русском языке нет самостоятельной фонемы ы и звук ы является лишь комбинаторным вариантом фонемы и. Фонема и в положении после твердых согласных модифицируется, образуя гласный ы (ср., например, Йван — к />/вану, играть — разыграть)» (стр. 116).
В сноске указана работа И. А. Бодуэна де Куртенэ «Об отношении русского письма к русскому языку» (СПб, 1912, стр. 44) и книга Р. О. Якобсона «Remarques sur revolution phonologique du russe» (Prague, 1929, стр. 10, 102), но почему-то не упомянут ближайший «источник», где говорится о том же — статья Н. Ф. Яковлева «Математическая формула построения алфавита». Правда, ссылка на Н. Ф. Яковлева есть, но не на «Математическую формулу. . .», а на «Материалы для кабардинского словаря» {вып. I, M., 1927, стр. XXXIX и сл.), хотя эта работа менее известна, чем «Математическая формула. . .»
Несмотря на то, что статья Р. И. Аванесова и В. Н. Сидорова орфографическая, а не чисто фонологическая, в ней изложены основные положения Московской фонологической школы как в теории орфографии, так и в фонологии. Изложены кратко и четко, а это было в то время очень важно для консолидации школы и для единого мнения всех нас перед Всероссийским орфографическим съездом, что позволило нам выступать единым фронтом и на съезде, и в период его подготовки.
Правда, в этой статье нет еще определений типов позиций, Что стало в дальнейшем одним из узловых пунктов платформы Московской фонологической школы, а также отсутствует различие вариаций и вариантов в связи с отношениями непересечений и пересечений «фонемных полей» и проблемой нейтрализации фонематических оппозиций, что признавал уже Бодуэн де Куртенэ п. Нет в этой статье еще и другой очень важной для Московской фонологической школы идеи: понятия гиперфонемы, что вовсе не то же самое, что «архифонема» пражцев, хотя JI. Р. Зин-дер в статье «Существуют ли звуки речи?» писал: «Мьт видим, как отказ от фонетического критерия при определении фонемы, непризнание того, что объективное звучание, а также и слух говорящих на данном языке должны учитываться при фонологической трактовке того или иного звука, завели авторов „Очерка" в тупик. Выход из этого тупика они находят для себя в теории „архифонемы" Якобсона и Трубецкого» 1а.
11 См.: И. А. В о д у э и де Куртенэ. Избр. труды по общему языкознанию, т. I. M., 1963, стр. 351—352 (ст. «Фонема»).
12 JI. Р. 3 и н д е р. Существуют ли звуки речи? «Изв. АН СССР, ОЛЯ», 1948, т. VII, вып. 4, стр. 295. 24
А. А. Реформатский
Период начала 80-х годов мне трудно детально освещать, так как главным центром, объединявшим членов нашей группы, был в то время НИЯз, где штатно работали Н. Ф. Яковлев, Р. И. Аванесов, В. Н. Сидоров, П. С. Кузнецов и А. М. Сухотин, я же не состоял в штате НИЯза, а только участвовал в обсуждениях и редактировании проекта реформы русской орфографии и был членом Терминологической комиссии НИЯза, поэтому мне приходится здесь воспользоваться неопубликованными мемуарами П. С. Кузнецова, живо описывающими жизнь в НИЯзе:
