Из Истории отечественной фонологии - Реформатский А.А.
Скачать (прямая ссылка):
А. А. Реформатский
иначе — варианты) встречаются только во взимно исключающих позиционных условиях, вследствие чего различие м?жду ними не несет функции непосредственного различения значений основных знаменательных единиц языка (не семасиологизуется)" ни в одной паре слов или морфем, так как это различие всегда является производным (позиционно обусловленным, сопутствующим другому, основному, не обусловленному позицией фонетическому различию) (например, разные оттенки одного и того же гласного в русском языке). 2. Дивергенции 2-й степени (иначе субституции) — дивергенции, члены которых (д и-вергенты 2-й степени, или альтернанты 2-й степени, иначе — субституты) чередуются, т. е. взаимно исключают друг друга и заменяют в одних позиционных условиях и не чередуются, т. е. равно допустимы, в других, вследствие чего различие между ними не несет функции непосредственного различения (не семасиологизуется) в отношении одних пар слов или морфем, но способно служить единственным и основным признаком различения (т. е. способностью семасиологизоваться) в отношении других пар (например, чередование глухих и звонких согласных. . . ср., с одной стороны, род и рощ, с другой — дом и том) (стр. 73). «Дивергенциям как альтернациям 1-й и 2-й степени противополагаются трансформации как альтернации 3-й степей и>> (стр. 73).
«Совокупность вариантов (дивергентов, или альтернантов в 1-й степени) образует фонему 1-й степени (Ф1) (частично соответствующую „фонеме" в теориях JI. В. Щербы и Пражского лингвистического кружка). Совокупность субститутов (дивергентов, или альтернантов 2-й степени) образует фонему 2-й степени (Ф2) (соответствующую „фонеме" в понимании И. А. Бодуэна де Куртенэ и „архифонеме" Пражского лингвистического кружка в первоначальном понимании). Совокупность трансформантов, иначе альтернантов 3-й степени . . . образует фонему 3-й степени (Ф3), иначе морфонему („мор-фонему" в концепции Пражского лингвистического кружка)» (стр. 73).
Наконец Вавилонская башня плюрализма вся достроена: и фонемы, и чередования, и члены чередований получили свой порядковый номер и соотношение друг с другом, но какою ценой! Это все очень напоминает те случаи микротопонимики, когда ряд улиц называется одним именем, а различается этот ряд порядковыми номерами (1-яПарковая, 2-я Парковая . . . N-я Парковая), что, как известно, очень неудобно! По существу же все приведенные рассуждения С. И. Бернштейна — следование Бодуэну, а не Щербе, и все это очень близко смыкается с концепцией МФШ, где те же мысли были выражены компактнее и проще. Тем самым Из истории отечес і венной фонологии
81
Сергей Игнатьевич стал «москвичом» не только территориально, но и концептуально.
Хотя статья С. И. Бернштейна и напечатана в 1962 г., но изложенные в ней идеи «фонем разных степеней» и соображения плюрализма зрели у автора еще в 30-е годы, когда происходили описанные им споры в Московском городском пединституте и когда он начал отходить от «щербианства». Поэтому, а также ввиду сугубой теоретичности написанного С. И. Бернштейном, надо с него начинать серию плюралистских концепций. Следующим на этом поприще выступил абсолютно неприемлемый для Бернштейна С. К. Шаумян (см. в дискуссии 1952—1953 гг. упомянутую выше статью С. И. Бернштейна) и выступил тоже на пути плюрализма и «двойного счета». Это вызвало резкий отпор со стороны «щер-бианцев» (см. выше о статьях А. Н. Гвоздева и В. И. Лыткина), а москвичи этого вопроса в своих статьях вообще не касались (я имею в виду Р. И. Аванесова, М. В. Панова и А. А. Реформатского).
II. В статье С. К. Шаумяна «Проблема фонемы» автор, совершенно справедливо отрицая синонимию терминов «фонема» и «звуковой тип» и выдвигая вместо акустической общности функциональную общность (см. стр. 331, 334, 337, 340), странным образом обрушивается на теорию различения вариаций и вариантов, выдвинутую МФПІ: «... мы считаем нужным остановиться на одной ошибочной теории, которую отстаивают некоторые московские лингвисты. Мы имеем в виду теорию о двух разновидностях фонемы — вариациях и вариантах. Приверженцы этой теории не видят, что проблема нейтрализации подчинена общей проблеме функционального тождества» (стр. 339). Здесь много странного и неверного: МФШ не считала вариации и варианты «разновидностями фонем», а считала, что это две разные возможности реализации фонем в связи с позициями, очень различные в функциональном отношении (при вариациях не возникает пересечения фонемных рядов и не возникает нейтрализации, а при вариантах или вернее в вариантах ряды пересекаются и фонемы нейтрализуются), а саму проблему нейтрализации МФШ всегда мыслила как функциональную проблему.
Взамен отвергнутой «московской теории» различения вариации и вариантов С. К. Шаумян выдвинул теорию «смешанных фонем». Разобрав различные примеры нейтрализаций гласных и согласных в русском языке (маховик и моховик, луг и лук, ногой и нагой, пруд и прут), С. К. Шаумян так характеризует эти нейтрализации: «С точки зрения различительной функции звук [к], стоящий в конце слова, следует признать смешанной фонемой Ik/g], потому что он объединяет в себе две фонемы [к] и [g]. Точно также и звук [э] должен считаться смешанной фонемой [о/а], причем налицо не
