Из Истории отечественной фонологии - Реформатский А.А.
Скачать (прямая ссылка):
55
В связи с теорией вариаций и вариантов возникает необходимость различать позиции, в которых возникают вариации, и позиции, в которых возникают варианты, т. е. позиции нейтрализации оппозиций фонем. В противовес этим последним следует выделять те позиции, в которых данная оппозиция не нарушается; это то, что Трубецкой называл Kelevantstellungen (см. указанные выше его работы.)
Если различать у фонем две функции: 1) функцию доведения до восприятия, перцептивную, что служит для «словоузнавания» (по С. И. Бернштейну), и 2) функцию смыслоразличения (по JL В. Щербе) — функцию обозначения, сигнификативную, то и позиции можно классифицировать на 1) перцептивно слабые, приводящие к вариациям и 2) сигнификативно слабые, приводящие к вариантам, т. е. позиции нейтрализации (по Трубецкому: Aufhebungsstellungen) .
Так, например, для русских гласных позиции, зависящие от твердости или мягкости окружающих согласных, будут перцептивно слабые, приводящие к возникновению в этих позициях вариаций, по Щербе, «оттенков» (под ударением: после твердых согласных — более задние гласные [э], [S], [б], [у], [й=-ы]); особенно показательны вариации фонемы <и>, здесь смещение «назад» ніиболее ощутимо (потому, что это гласные верхнего подъема, дающие при горизонтальной подвижке артикуляции наиболее контрастные акустически эффекты в отношении высоты тона); если после палатализованных мягких согласных <и> остается в своем основном виде (минуя всякие «микрооттенки», связанные с локализацией этих согласных) (ср. ик и тик), после непалатализованных мягких согласных (т. е. после непарных по данному признаку дорсально мягких <ч>, <щ>, <я^> и <j>) есть уже сдвиг «назад» (ср. тик и чик)-, после невеларизованных твердых <ш>, <ж>, <ц> — сдвиг «назад» еще ощутимее (ср. тик, чик, шик, цик), где налицо уже [ы], а после веларизованных твердых — еще более заднее [ы] (ср. тик, чик, шик, цик, тык, лык).
Максимальный сдвиг «назад» возникает после веларизован-ного <л>. После мягких согласных, наоборот, гласные сдвигаются «вперед»: [э], [а], [о], [у], [й] (ср. ВТ ЭК и аптек, мал и мял, мол и мёл, тук и тюк, мыл и мил). Однако различимость всех пяти русских гласных от этих позиций не страдает: это перцептивно слабые, но сигнификативно сильные позиции.
То же самое надо сказать в отношении гласных под ударением перед твердыми и перед мягкими согласными; в последнем случае возникают более напряженные и более закрытые вариации при сохранении индивидуальной различимости для отдельных фонем.
Совершенно иного качества сигнификативные позиции; сильные, где данная оппозиция фонем релевантно выявлена, и слабые, 56
А. А Реформатский
где оппозиция нейтрализуется и возникает вариант, не различающий оппозиции. Вся эта проблематика для ленинградцев остается «за сценой», так как, по их мнению, это не случай варьирования, а смена фонем. Но если JI. В. Щерба говорил о смыслоразличи-тельной функции фонем (значит, замена одной фонемы другой — это различение смысла), то какой же «смысл» различают разные «квазифонемы» {б] и [п] в словоформах дуба и дуб [дуп]? Ведь если это та же морфема (единица, имеющая значение) и она в обоих примерах идентична, то признание «смены фонем» в составе той же морфемы только запутывает дело: если происходит смена фонем, то это сигнализирует и смену смысла, а если смены смысла нет и не должно быть, — зачем же нужна смена «фонем».
Итак, следует различать:
1. Фонетические чередования разных звуков в пределах одной фонемы, что обусловлено позициями как линейными, сегментными (по Н. С. Трубецкому, «контекстно обусловленными»), так и нелинейными, суперсегментными, выявляющимися в пределах более высоких единиц (морфема, слово, синтагма), что связано не только со структурой морфемы и слова (по Н. С. Трубецкому, «структурно обусловленными»), каковы факторы ударения, условия морфемных швов ит. п., но даже и с некоторыми общими тенденциями языка (тенденция фузии или агглютинации, объединение слова ударением или сингармонизмом и т. д.).
2. Морфонологические альтернации, не объяснимые в синхронном плане, но связанные с построением тех или иных словоформ и различением грамматических категорий, когда морфонологи-ческая альтернация становится грамматическим способом внутренней флексии; при морфонологических альтернациях возникает чередование разных фонем, но локализованных в тех же «местах» тех же морфем (по Н. С. Трубецкому: в пределах одной «морфо-немы»), например: беГу — беЖишъ, избеГатъ — иабеЖатъ, рваН — рваНЬ (последний случай спорный, ср.: диК — диЧЬ, суX — суШЬ и тому подобные аналогичные пары).
3. Смена фонем, когда разные фонемы различают разные морфемы и разные слова, например: меЛ — меЛЬ, Там —Дам, Рук — Сук (и номинатив единственного числа мужского рода, и генитив множественного числа от сука, где различие целиком семасиологизовано) или рваН — рваНЬ (если -H и -HЬ разные морфемы), стол-А — стол-Y, морж-И — сторож-А, бег-Y — да-М, где различие морфологизовано (по Бодуэну). Очень сложно бывает иной раз различить границу альтернационной смены фонем и просто смены фонем без альтернации (ср. пример рва-Н— рва-НЬ), критерий в том, можно ли считать такое различие в разных морфемах или же это та же морфема с наличием альтернации? В примере рва-Н—рва-НЬ есть явная морфемная делимость, Из истории ofeuecTeeHHoU фонологии
