Из Истории отечественной фонологии - Реформатский А.А.
Скачать (прямая ссылка):
4 В диахроническом плане см. об этом: JI. Э. К а л н ы н ь. Развитие категории твердости и мягкости согласных в русском языке. «Уч. зап. Ин-та славяноведения АН СССР», 1956, XIII, стр. 129, 131.
5 См.: JI. В. Щ е р б а. Фонетика французского языка. Изд. 2. JI., 1939,
стр. 65; М. И. Матусевич. Введение в общую фонетику. Изд. 3, 1959, стр. 49. — Иное описание артикуляции [ш] и [ж] см.: О. Б р о к. Очерк физиологии славянской речи. «Энциклопедия славянской филологии», 1910, вып. 5, стр. 38—39. О коррелации «твердых» и «мягких» согласных
499
мер, в постановке Малого театра (Москва) пьесы Б. Шоу «Пигмалион» исполнительница роли M-ss Хиггинз Е. Д. Турчанинова, великий мастер русской речи, говорит русскую реплику «jНуЪ так, что это воспринимается «по-английски». Почему? Дело здесь не только в дифтонгизации русского у, но и в том, что, того сама не ведая, Евдокия Дмитриевна не веларизует к!
Если сравнить палатограммы и рентгенограммы к русского и иных языков, то это станет очевидным 9. Для русского твердого к обязателен в той или иной мере подъем задней части языка (иначе это будет «к акцентное»), а для якобы «твердых н» -иных языков (где нет коррелации «твердых» и «мягких» согласных) — этого нет.
5. Конечно, степень артикуляторных усилий палатализации и веларизации при разных парах русских согласных различна. Различимы в этом отношении «прямолинейно» палатализованные и веларизованные тп, д, Н/у C^ 3 и особенно л; гораздо «мягче» себя ведут губные га, б, м, ф, в (фрикативные — определеннее); особо стоит р, где «почти нет смычки», а вибрация очень изменчива, но «подъемы» и «опускания» спинки языка ощутительны явно.
6. Все указанное приводит к заключению, что формула замкнутой коррелации русских «твердых» и «мягких» согласных не просто «а —а + 1», а «а + т — а+ц».
[«Cercetari de Lingvistica, Melanges linguistiques offerts a Emil Petro-vici. . .», 1958, Anul III, Supliment. Bucarest, стр. 403—407]
8 См.: H. Koneczna і W. Zawadowsk і. Указ. соч., рис. 201,
202.
32* 60-е годы
О КАЧЕСТВЕ УДАРЕНИЯ КАК ПРИЗНАКЕ ОТДЕЛЬНЫХ СЛОГОВЫХ ФОНЕМ
Л. С. Кузнецов
В своей статье «К вопросу о фонологии ударения»1 я обосновывал положение о том, что ударение, как монотоническое, так и политоническое (в том случае, если смыслоразличительная роль высоты голосового тона проявляется лишь в ударном слоге), не может быть рассматриваемо как признак отдельных слоговых фонем, а должно быть рассматриваемо как признак, характеризующий целое слово. В языках, являющихся в акцентном отношении монотоническими, характеризующихся выделением в Cai мостоятельном слове (или в сочетании самостоятельного слова со служебным) всегда одного слога (на каких бы физиологических и, следовательно, акустических основаниях это выделение ни осуществлялось), определенное музыкальное качество вообще может характеризовать и отдельные слоговые фонемы. Так обстояло дело, например, в раннюю эпоху развития общеславянского языка, когда различия музыкального качества отдельных слоговых фонем были неразрывно связаны с долготными различиями, унаследованными от общеиндоевропейского языка. Вследствие соответствия, наблюдаемого между славянскими и литовским ударением, можно думать, что такое положение вещей характеризовало еще общеславяно-балтийский язык, если принять существование такого единого языка, которое в настоящее время еще не может считаться окончательно установленным. Как известно, различие славянского и литовского акута и циркумфлекса на долгих слогах обусловлено долготными различиями слоговых элементов общеиндоевропейского языка: акут характеризует долгие (с общеиндоевропейской точки зрения) простые гласные, долгие дифтонги и долгие сонанты, циркумфлекс же — краткие (с общеиндоевропейской точки зрения) дифтонги и краткие сонанты. Но до тех пор, пока держались долготные различия, до тех пор, пока не совпали по длительности долгие и краткие дифтонги, долгие и краткие сонанты,
1 «Докл. и сообщ. филол. ф-та МГУ», 1948, вып. 6 О качестве ударения как признаке отдельных слоговых фонем 501
различие в движении голосового тона составляло лишь одну из дополнительных характеристик слоговых элементов (движение тона захватывало, вероятно, весь слог, но соответствующий слоговой элемент был необходимым условием определенного движения тона). Лишь тогда, когда было утрачено различие по длительности между названными выше элементами, помимо места ударения, стало играть самостоятельную, смыслоразличительную роль направление и характер движения голосового тона, т. е. только тогда, например, стали различаться лишь качеством ударения такие слова, как *dblgos — русск. долг, сербск. дуг, чешек, dluh, готе, dulgs и *dblgos — русск. долог, сербск. дуг, чешек, dlouhf, лит. ilgas, др.-инд. dlrghah2.
Классическая акцентологическая теория считает, что указанные выше отношения характеризуют лишь внутренние слоги и что в конечных слогах в балтийско-славянской области различались слоговые элементы по движению голосового тона, унаследованному еще от общеиндоевропейского состояния и восстанавливаемому на основании сравнения фактов балтийско-славянских с греческими и отчасти древнеиндийскими. Однако уже Ю. Курилович выдвинул гипотезу о независимом возникновении музыкальных различий греческих, с одной стороны, и славянобалтийских — с другой Идея эта представляется заслуживающей внимания, и если в частностях объяснения Ю. Куриловича содержат спорные моменты, то в целом весьма вероятно, что первоначально различий интонации, не связанных с количественными отношениями, не было и в конечных слогах и что, следовательно, музыкальное качество целиком являлось одним из признаков слоговых фонем.
