Археологія, стародавня та середньовічна історія - Посохов С.И.
ISSN 0320-8281
Скачать (прямая ссылка):
192
ІСТОРІОГРАФІЯ TA СПЕЦІАЛЬНІ ІСТОРИЧНІ ДИСЦИПЛІНИ
Особое место в востоковедческом наследии М. М. Лунина занимает лекционный курс по древней истории, сохранившийся в рукописи [20, тетр. 3-15]. Это огромное произведение требует специального исследования, и здесь будут отмечены только наиболее существенные его черты. Прежде всего обращает на себя внимание тот факт, что порядок изложения здесь весьма отличается от гегелевского построения истории древнего Востока. Так, у Гегеля древнейшим государством на планете выступает Китай, и с него начинается вся его историко-философ-ская схема развития общества. У М. М. Лунина же история Китая вообще не включена в лекционный курс и изложение начинается с Индии, стоящей у Гегеля на втором месте. Далее порядок изложения в основном соответствует принятой в те годы в исторической науке «системе Геерена»: последовательно сменяются разделы об истории Ассирии, Вавилонии, Мидии, Мероэ, Египта, Финикии, Персии и Карфагена. Внутри каждого раздела изложение построено почти по такому же принципу, как в статье об Индии, причем значительное место всегда занимают обзоры природных условий. Некоторые разделы, например, «Ассирия», «Вавилония» и «Мидия», объединены общим географическим описанием и взаимосвязанным изложением политической истории [20, тетр. 4-6]. Поражает своей обширностью раздел, посвященный истории Мероэ [20, тетр. 7-8], содержание которого свидетельствует о весьма глубоких познаниях М. М. Лунина в столь необычной для тех лет области. Однако в целом история Мероэ представляет для ученого повышенный интерес только потому, что он, как и многие исследователи того времени, считает, что именно отсюда происходит «племя жрецов», давшее начало египетской цивилизации [20, тетр. 7, с. 10-16].
Обращает на себя внимание количество и разнообразие источников, использованных М. М. Луниным для написания лекционного курса. В первую очередь это, конечно, Библия и произведения античных авторов, информация которых используется весьма критически. В дополнение же к ним приводятся материалы из персидской и арабской историко-литературной традиции, а также из записок европейских путешественников XIII XVIII вв., которым довелось наблюдать памятники, не сохранившиеся до XIX в. Знакомы М. М. Лунину и собственно древневосточные памятники письменности, полученные в результате археологических раскопок в Египте и Месопотамии. Он прекрасно осведомлен о результатах работ Шампольона по дешифровке иероглифов, а также Гротенфенда и Раулинсона по дешифровке клинописи.
He ускользнули от внимания М. М. Лунина и переводы финикийских надписей, выполненные Глинкером. По возможности ученый пытается использовать полученные подобным образом данные для восстановления исторических событий, хотя в целом роль таких источников в исследовании еще, конечно, невелика. Обращают на себя внимание
Л. А. Чувпило. История Востока.
193
и историографические обзоры, охватывающие западную литературу по каждой проблеме с конца XVII в. до 1839 г.
При описании политической истории М. М. Лунин в основном придерживается своей «теории завоевания», вместе с тем он никогда не ограничивается простым теоретизированием и стремится подробнейшим образом описать и проанализировать все известные ему факты из истории каждой страны, пытаясь при этом самостоятельно разрешать все спорные вопросы. В целом его понимание истории некоторых стран, например, Индии, Персии или Карфагена, порой поразительно сближается с современным, в результате чего весь его лекционный курс выглядит куда более совершенным, чем любое русскоязычное руководство по истории древнего Востока тех лет и вполне может сравниться с лучшими западными изданиями такого рода.
Таким образом, востоковедческие работы М. М. Лунина представляют его в качестве весьма оригинального исследователя истории Востока. Повышенный интерес ученого к столь необычному для России тех лет предмету проистекал, судя по всему, из философии истории Гегеля. Однако в области конкретно-исторического исследования М. М. Лунин далеко выходил за рамки гегельянства и благодаря своим исключительным познаниям в истории и высокой научной интуиции мог рассматривать историю древнего Востока в контексте истории всемирной, применяя для изучения восточных народов концепции, выработанные на европейском материале. Тем самым преодолевался губительный для историографии Востока европоцентризм и закладывались основания для развития подлинно научной исторической ориенталистики.
Литература
1. Де-Пуле М. Ф. Харьковский университет и Д. И. Каченовский: Культурный очерк и воспоминания из 40-х гг.//BE. —1874. —Т.45. —№ 1.
2. Пашков В. П. Идеализм и идеалисты сороковых годов [Воспоминания о Харьковском университете 40-х и 60-х гг. XIX в.] // OP ЦНБ ХНУ. — Д. № 1647/с.
3. Костомаров Н. И. Литературное наследие. — СПб., 1890.
4. Сухомлинов М. Н. Уничтожение диссертации Н. И. Костомарова в 1842 году // Древняя и Новая Россия. — Т. 1. — СПб., 1877.
5. Пашков В. 28-я лекция профессора М. М. Лунина «Мидия» //OP ЦНБ ХНУ. - Д. № 1129/с.
