Русские добровольцы - Окороков А.В.
ISBN 978-5-699-23162-1
Скачать (прямая ссылка):
В отличие от немецких и чилийских волонтеров, воевавших в боливийской армии, русские сражались не за деньги, а за независимость Парагвая21. В этой стране они хотели обрести вторую родину — создать «Малую Россию» и таким образом защищали уже как бы свое Отечество. В связи с этим целесообразно привести письмо участника событий князя Я. Туманова, иллюстрирующее отношение русских парагвайцев к войне. Оно было
написано в ответ на высказывания генерала Деникина о бессмысленности русских жертв в боливийско-парагвайской войне и опубликовано в авторитетном эмигрантском журнале «Часовой».
«Милостивый Государь,
Господин Редактор!
Не откажите поместить на страницах редактируемого Вами «Часового» нижеследующие строки:
В № 4360 от 28-11 газеты «Последние Новости» приведена в выдержках речь генерала Деникина, произнесенная на торжественном заседании по поводу годовщины первых походов.
«В распре между чужими народами зарубежное воинство не может принимать участие», — говорит генерал Деникин, и затем с грустью цитирует письмо о доблестной смерти на парагвайском фронте капитана Серебрякова, закончив эту часть своей речи утверждением, что «подвига там не было, ибо не было идеи». Настоящим письмом мне хотелось бы осветить для русского зарубежного общественного мнения вообще, и перед читателями «Часового», в частности, роль русских в Парагвайско-Боливийской войне, и, попутно, показать, что большинство русских офицеров на парагвайской службе, и в том числе капитан Серебряков, отнюдь не являются простыми наемниками, и, следовательно, красивая смерть последнего и сложившего свою голову после него ротмистра Касьянова были, именно, подвигами и подвигами красивыми, которыми могут и должны гордиться их соратники. Парагвай — одна из немногих, если не единственная страна под луной, где нет и не было «русских беженцев». Здесь были и есть русские, как были и есть французы, немцы и англичане Эта маленькая и бедная страна нас приняла с самого же начала так, как она принимает представителей любой страны, и никогда не отводила нам свои задворки, хотя за нашей спиной не стояли ни консулы, ни полномочные министры и посланники.
Небольшая русская белая колония, уже много лет, живет здесь так, как, наверное, она жила бы у себя на родине' русские доктора здесь лечат, а не играют на гитарах в ресторанах, русские инженеры строят дороги и мосты, а не вышивают крестиками, русские профессора читают лекции, а не натирают полы, и даже русские генералы нашли применение своим знаниям, т. е. служили в военном ведомстве и титуловались, несмотря на скромный штатский пиджачок, почтительно — «mi general».
Здесь, в Парагвае, никто из русских не слышит упреков в том, что он ест парагвайский хлеб, что он здесь засиделся, что пора, мол, и несть знать. Его не допекают никакими паспортами, никто не неволит принимать гражданство и делаться парагвайцем. Русские искренне и глубоко привязались к этой маленькой и бедной стране и ее народу, особенно тепло оценив его гостеприимство после скитаний по бывшим союзническим и несоюзническим странам. Некоторые, без всякого насилия с чьей бы то ни было стороны, по тем или иным соображениям, приняли уже и парагвайское гражданство
И вот, над приютившей их страной стряслась беда: на нее напал сосед, трижды сильнее ее. Страна поднялась на защиту своих прав и своего достояния.
Что же должны делать старые русские бойцы, ходившие на немца, турка и на 3-й интернационал и много лет евшие парагвайский хлеб?Сложить руки и сказать приютившему их народу: «Вы, мол, деритесь, а наша хата с краю; наши жизни могут пригодиться нашей собственной родине?»... Конечно — нет.
И пошли серебряковы и касьяновы на защиту приютившего их народа, ибо, не забывая России и не изменяя ей, они нашли, пусть — временную, но вторую родину в Парагвае, пошли потому, что станица Полтавская далека и недосягаема, а от судьбы Парагвая зависит сейчас судьба и благоденствие их самих И, сложив свои головы за этот Парагвай, они не только заплатили свой нравственный долг благодарности, но и даже остальных русских, и, даже, долг самой России перед Парагваем, приютившем так тепло ее сынов в изгнании.
Почему же в этой красивой смерти на вражеском пулемете нет подвига ? Говоря о красоте любви положивших душу за други своя, Христос отнюдь не предполагал, что други свои могут встречаться только среди соотечественников.
Число русских офицеров на парагвайской службе перевалило за 30. Огромное большинство из них принадлежит именно к этой категории русских парагвайцев, слившихся со страной и живущих ее интересами, ее радостями и ее горестями.
Что говорить: русские могилы под тропиком Козерога и донской казак, и псковский драгун, погибшие, хотя и со славой, на боливийских окопах; конечно, это трагедия. Но право же, еще большая трагедия — бесславная смерть таких же славных русских офицеров, быть может, их же боевых товарищей, где-нибудь под но-
жом хунхуза, в Маньчжурии, под вагонеткой мины Перник в Болгарии, или под маховым колесом германской фабрики во Франкфурте на Майне! А эти трагедии, в свою очередь, лишь маленькие капельки в безбрежном океане страшных и бессмысленных трагедий, разыгрывающихся, вот уже пятнадцать лет, с самого начала «светлой и бескровной революции», над всем несчастным русским народом
