Русские добровольцы - Окороков А.В.
ISBN 978-5-699-23162-1
Скачать (прямая ссылка):
что последний факт вызвал в среде европейской (особенно парижской) эмиграции разделение на два противоборствующих лагеря. Одни возмущались, что русские воины превратились в ландскнехтов, другие — рассматривали ситуацию с политической точки зрения — продолжение во что бы то ни стало борьбы с коммунизмом, хотя бы и на китайской службе 4 Причем обе стороны не учитывали (или не хотели учитывать) обычный жизненный фактор, на наш взгляд немаловажный. Он был связан с тяготами жизни в «русских губерниях» Китая и порой с невозможностью заработать другими средствами кусок хлеба на пропитание 5. Одной из конкретных причин, побудивших русских эмигрантов искать «место под солнцем» в рядах китайской армии, стало издание управляющим КВЖД А.Н. Ивановым56 приказа об увольнении к 1 июня 1925 г. с дороги всех лиц, не имевших ни китайского, ни советского подданства. Приказ был направлен прежде всего против белогвардейцев, работавших в разных структурах железной дороги. В результате действий А.Н. Иванова 19 тысяч железнодорожников начали ходатайство о переходе в советское подданство главным образом из-за экономических соображений. Около тысячи эмигрантов наотрез отказались от советского подданства и взяли китайское. Еще около тысячи предпочли быть уволенными с КВЖД, чем принять то или иное подданство5 Значительная часть эмигрантов, оставшихся без средств к существованию, пополнила ряды китайской армии. В свою очередь, политика провоцирования конфликтных ситуаций на Китайско-Восточной железной дороге, рассматриваемая, по выражению Н.И. Бухарина, как «революционный палец», запущенный в Китай, привела к конфронтации с местными китайскими властями. Чжан Цзолинь выступил в защиту уволенных с железной дороги сотрудников, что обострило и без того сложные отношения с со-
0 со
ветскои властью .
Приведем еще одно свидетельство очевидца жизни русских эмигрантов — казаков Трехречья — епископа Нестора «До недавнего времени условия жизни для русских в Трехречье были чрезвычайно тяжелы. Русское население было задавлено тяжестью налогового пресса, выдавливались налоги за все, буквально даже за воздух, которым дышали русские изгнанники. Запрещено было в Трехречье строить церкви с колокольнями: храмы ютились в обычных домах, над которыми не позволяли
даже креста поставить, нельзя было открывать школы, за переезд из одной деревни в другую приходилось платить налог, так что объезды священниками своих приходов были сопряжены с большими расходами и затруднениями. Отбирали скот — коров, лошадей.
Огромный, тяжелый налог — семнадцать долларов с десятины земли — чиновники старались получить по несколько раз в год и никаких квитанций в получении его русским не оставляли. Торговцы и ростовщики угнетали тех, кто задолжал им и даже принуждали дочерей неуплатных должников отрабатывать долг отца позорным ремеслом.
Наконец, вновь приходивших в Трехречье русских крестьян и казаков из Забайкалья местные власти попросту продавали большевикам на расправу обратно. Была даже строго установлена плата за голову — пятнадцать долларов с человека за возвращение его в пределы СССР.
Особенно тяжело пострадало Трехречье в 1929 году, когда почти все поселки его были разграблены красными партизанскими отрядами. Население, у которого китайцами было отобрано все оружие, не могло оказать никакого сопротивления, и множество людей в Трехречье было убито, ограблено, разорено. Целыми семьями, целыми поселками поднимались тогда трехреченцы и убегали из родных селений, от страшного кровавого ужаса». И все же, несмотря на тяжесть жизни, по словам Нестора, русское населеннее начала 1930-х годов смогло наладить свою жизнь — «они своей кипучей энергией, трудолюбием, опытностью в хозяйстве создали богатый край, поставили большое образцовое хозяйство в стране, где доселе паслись только монгольские стада»59. Крупнейшим городом русского расселения в Маньчжурии был Харбин, существование которого было связано с Китай-ско-Восточной железной дорогой (КВЖД) — частичной зоной российского влияния еще с XIX в. В 1916 г. в Харбине постоянно проживало 34 200 русских (рабочие, инженеры, служащие, военные, купцы). В 1922 г. из 485 ООО жителей Харбина русских было 120 ООО. В 1932 г. из-за японского вторжения численность русской диаспоры снизилась до 55 ООО чел.60 В отличие от других городов Китая в Харбине существовало наибольшее число антисоветских военизированных эмигрантских организаций. Главенствующее положение среди них занимали: «Союз легитимистов» (рук. — ген. В.А. Кислицын),
г
поддерживавший великого князя Кирилла Владимировича; маньчжурское отделение РОВС (рук. — генерал-лейтенант ГА. Вержбицкий), ратовавшее за великого князя Николая Николаевича; маньчжурское отделение Братства русской правды (генерал В.Д. Косьмин); казачьи группы, подчиненные атаману Семенову и его наместникам в Харбине генералам А. П. Бак-шееву и Л.Ф. Власьевскому.
Согласно данным епископа Нестора, в 1933 г. в Харбине функционировали 8 высших русских учебных заведений, 20 эмигрантских и 13 советских гимназий и училищ, 19 эмигрантских и 7 советских низших школ, 25 специальных технических и ремесленных школ, а также Русский университет имени св. кн. Владимира (всего обучающихся — 15 833 чел.). Было официально зарегистрировано 139 русских эмигрантских общественных, политических, военных и благотворительных организаций. В числе крупнейших он отмечает, кроме РОВС и Казачьего союза, Беженскии комитет и Общественный комитет. Среди молодежных: фашистов, мушкетеров, соколов и крестоносцев Нестор отмечает, что между организациями существовала «нездоровая, мешающая делу конкуренция» и в то же время отсутствовала «непримиримая вражда». Несмотря на существующие разногласия, организации находили пути объединения в ответственные моменты и в критических ситуациях. Так, по словам Нестора, эмиграция была единодушна в 1929 г. по оказанию помощи пострадавшим жителям Трехречья, в 1932 г. — по спасению жертв наводнения и т. д.61
