Советский подводный флот 1922 —1945 гг.: О подводных лодках и подводниках - Морозов М.Э.
ISBN 5-17-034862-2
Скачать (прямая ссылка):
207
пересекающей курс цели. И в том, и в другом случае вероятность попадания значительно возрастает. Пределом же мечтаний подводников того времени являлись самонаводящиеся торпеды, в которых бы прибор Обри работал в тесной взаимосаязи с прибором самонаведения. Такие торпеды требовали бы только грубого прицеливания и выпуска в сторону цели, а далее находили бы ее сами. Как обстояло дело с конструированием таких умных изделий у нас?
Первоначально обходились теми конструкциями приборов Обри, которые применялись на торпедах императорского флота. В 1936 году на вооружение приняли гироскопический прибор ПО-36. Устойчивое управление движением торпеды по направлению на нем увеличили с 8 до 12 мин; кроме того, новый прибор позволял производить установку для угловой стрельбы с шагом в 5 град. Правда, приборов для установки прибора Обри (ПУПО) без извлечения торпеды из торпедного аппарата тогда не появилось. Извлечение торпеды перед выстрелом — достаточно трудоемкая операция, и произвести ее в ходе торпедной атаки, как правило, не представляется возможным. Таким образом, без ПУПО сам прибор ПО-36 фактически никакой роли не играл.
Пока ПУПО конструировался (об этом — в подразделе «приборы управления торпедной стрельбой»), были предприняты первые попытки разработать методы торпедной стрельбы с использованием его возможностей. Речь идет о так называемой угловой стрельбе — стрельбе, где торпеды выпускались бы не по курсу подлодки, а перпендикулярно ему. Торпеда при такой стрельбе выпускалась из торпедного аппарата нормально, но по прошествии нескольких метров поворачивала на 90 град и дальше шла как обычная прямоход-ная торпеда. Благодаря этому лодки получали возможность атаковать цели, идущие параллельным курсом или контркурсом на небольших дистанциях, когда на осуществление поворота просто не оставалось времени. Такая ситуация возникла, например, в ходе атаки «К-21» на немецкий линкор «Тирпиц», но «катюше», не имевшей ПУПО, пришлось разойтись с целью и лечь на курс отхода, с которого и были выпущены торпеды. Что же касается «угловой стрельбы», то эксперименты по ней проводились на черноморской «Щ-215» в апреле 1941 года. Они закончились полным успехом, и 6 июля 1941 года Н.Г. Кузнецов отдал приказ о составлении таблиц и правил угловой стрельбы, но начавшаяся война помешала осуществить это намерение.
208
В процессе испытаний ПО-36 выяснилось, что механизм угловой установки действовал ненадежно. К тому же шаг установки прибора был очень грубым, что не обеспечивало залповую стрельбу веером (см. раздел 12.3). В следующей конструкции — МО-3, принятой на вооружение в 1941 году, этот недостаток устранили и точность установки для угловой стрельбы увеличили до 10'. В связи с наличием сомнений в точности отработки прибором МО-3 малых углов расхождения торпед весной 1943 года провели дополнительные стрельбы на специально оборудованном полигоне двадцатью четырьмя торпедами с угловой установкой от 1 до 4 град. Эти испытания полностью подтвердили высокую надежность работы прибора, но, поскольку к этому времени ПУ ПО на вооружении флота так и не появился, возможности МО-3 долгое время оставались неиспользованными. Лишь в конце 1943 года появился метод стрельбы «искусственным веером», когда части торпед еще до погрузки на субмарину задавались различные углы (от 1,5 до 2,3 град) поворота после выстрела. За 1943—1944 гг. подлодки СФ получили 175 торпед, оснащенных прибором МО-3, а к концу войны он был установлен примерно на 50—70% торпед. Результаты торпедной стрельбы, пусть даже «искусственным веером», возросли.
Еще в 20-е годы, до появления приборов Обри нового поколения, наши конструкторы задумались над созданием маневрирующих торпед. Первый прибор образца 1923 года, названный «ВО> (водяная спираль), в конце 1924 года прошел морские испытания и был принят на вооружение для торпед 45-15. Суть идеи заключалась в повышении вероятности попадания при многократном пересечении курса корабля или отряда кораблей ходящей по спирали торпеды. Спираль могла иметь постоянный радиус (тогда торпеда ходила по кругу) или быть «раскручивающейся», то есть с постепенно увеличивающимся радиусом. Второй прибор под шифром «ВС-25» устанавливался в хвостовой части торпеды 45-12. При помощи механических передач оба указанных прибора связывались с валом гребных винтов торпеды, прибором Обри и вертикальными рулями. Ощущение того, что наши конструкторы движутся в верном направлении, возникло после подъема британской «L-55» — на ее торпедах якобы обнаружили приборы, которые обеспечивали движение только по кругу. Заказ на ВС-23 составил 138 штук и на ВС-25 — 292 штуки. В эксплуатации приборы показали себя чрезмерно капризными, быстро ржавели и выходили из строя. Кроме
209
того, нельзя было игнорировать тот факт, что при стрельбе торпедами с «ВС» опасности поражения подвергалась и сама подлодка. В конечном итоге от использования их на подлодочных торпедах отказались, оставив только на авиационных.
В дальнейшем задача повышения эффективности торпедного оружия решалась путем создания приборов, управляющих ходом торпеды по сложным траекториям, и систем самонаведения торпед на цель. Разработанный перед войной для корабельных торпед прибор маневрирования УО-1 обладал следующими функциями по управлению траекторией торпеды: стрельба с углом отворота от О до 90 град от угла наводки торпедного аппарата и с прямым ходом торпед; дистанция прямого хода торпед могла быть установлена от 0 до 10 ООО м с интервалом в 100 м; после прохождения заданного прямого участка пути торпеда автоматически начинала выполнять зигзаг, ось симметрии которого располагалась в направлении, перпендикулярном к прямому пути торпеды; можно устанавливать сторону и вид зигзага (длинный или короткий), шаг зигзага при этом оставался постоянным и зависел только от вида зигзага и радиуса циркуляции торпеды, а это ограничивало возможности по изменению скорости распространения зигзага только числом скоростных режимов движения торпеды; можно было задать траекторию движения торпеды по квадрату.
