Советский подводный флот 1922 —1945 гг.: О подводных лодках и подводниках - Морозов М.Э.
ISBN 5-17-034862-2
Скачать (прямая ссылка):
669
С 1942 года укоренилась практика разборов боевых походов с различными категориями офицеров. Доклад делал сам командир лодки, вернувшейся с задания. С замечаниями и предложениями выступали командиры и офицеры других подводных лодок, командиры дивизионов. Заключал разбор командир бригады. Организовывались встречи по обмену опытом между офицерами, старшинами, матросами, уже участвовавшими в боевых походах, и теми, кто к ним еше только готовился.
Основным направлением в специальной подготовке офицеров являлись изучение и внедрение опыта эксплуатации материальной части в боевых походах, освоение нового оружия и технических средств, новой техники, всесторонний анализ аварий и поломок, ремонтная подготовка. Занятия, как правило, велись в масштабе дивизиона или бригады под руководством флагманских специалистов, которые непосредственно перед боевыми походами на сборах командиров боевых частей ставили конкретные задачи и давали рекомендации по использованию материальной части в море. Завоевали признание технические коно>еренции и сборы офицеров по специальности. К сожалению, на флоте катастрофически не хватало учебных приборов, пособий, практического и учебного боезапаса, особенно тех образцов, которые были приняты на вооружение уже в ходе войны. Так произошло, например, с торпедами ЭТ-80 и 53-39, поступившими на флот в 1943 году. Порой не имелось даже плакатов и чертежей нужных образцов. Мало подавалось на соединения и учебных мин.
Большое значение придавалось борьбе за живучесть. В специально оборудованном учебно-тренировочном отсеке моряки учились бороться с водой и пожарами. Если в 1942 году таких учений было 47, то в 1944 году — уже 150. Ими обычно руководил помощник флагманского механика инженер-капитан 2 ранга Л. Мирошниченко.
С 1943 года на СФ возобновилась такая важная форма БП, как учения в море. Например, в январе того года «К-3» (командир — К.И. Малоо^еев) и «К-22» (командир — В.Ф. Кульбакин) участвовали в двухсуточном тактическом учении, в ходе которого отрабатывали совместное плавание днем и ночью в надводном и подводном положении, двухстороннюю связь в подводном положении при помощи ГАС «Аздик», совместные торпедные атаки и уклонение от противолодочных сил противника. Вопросы для отработки выб-
670
рал и не случайно — 3 февраля подлодки ушли в групповое крейсерство к берегам противника, но. поскольку это был первый опыт подобного использования подводных лодок, маловероятно, чтобы за двое суток все эти вопросы оказались освоены в достаточной мере.
Для надежного взаимодействия с авиацией организовывались совместные занятия командиров подводных лодок и летчиков с отработкой практических вопросов на тактических учениях в море. В январе и феврале 1944 года на флоте проводились две операции «РВ», когда лодки пытались действовать против конвоев противника по наведению с разведывательных самолетов. Из-за отсутствия опыта подобного взаимодействия, нерешенности вопросов боевого управления и плохой работы связистов в ходе операций не удалось добиться ярко выраженных успехов, даже с учетом обычных их завышений. В марте и апреле субмарины действовали старыми методами, что совершенно не устраивало ни командование флотом, ни командира бригады И.А. Колыш-кина. Решили провести специальное учение. «Начали мы с того, — вспоминал Колышкин, — что провели с летчиками штабную игру на картах. Наши штабы прикидывали и уточняли варианты совместных действий. Им была поручена разработка двустороннего учения с участием лодок, авиации, надводных кораблей. И хоть на море ни на час не утихала война — обстановка все время оставалась напряженной, на учете была каждая лодка, каждый самолет и надводный корабль, — учение было проведено. Ведь дело-то замышлялось большое, требовавшее очень четкого согласования и взаимодействия, и подготовиться к нему надо было основательно, чтобы не «наломать дров».
В конце апреля конвой «противника» вышел в море. В состав охранения, прикрывавшего транспорт, входили надводные корабли разных классов, вплоть до эсминца. Мы с главным штурманом ВВС как раз и расположились на этом эсминце.
Путь наш, естественно, пролегал вдоль своих берегов. Но обстановка учения была, как говорится, максимально приближенной к боевой. И это без всякой натяжки. Ведь каждую минуту в воздухе могли появиться не условно вражеские, а самые настоящие немецкие самолеты. В водах, по которым мы проходили, могли таиться фашистские подводные лодки. Да, может быть, они и действительно находились там. Словом, все виды обороны мы осуществляли фактически и в полной мере.
671
На переходе конвой несколько раз обнаруживали самолеты-разведчики противостоящей стороны. Данные о нашем месте, курсе, скорости и порядке построения в ордере они сообщали в базу и на лодки, развернутые на позициях ожидания. После этого лодки шли на сближение с нами, прорывали охранение и «атаковывали» транспорт. Делали они это здорово. Душа радовалась, когда наблюдал я за их действиями со стороны.
Учение это было тщательно разобрано. Оценку оно получило вполне хорошую. Обнаружились и отдельные шероховатости, «узкие места», на устранение которых были потом направлены усилия обоих штабов. Польза от этого была большая». К сказанному необходимо добавить, что учения действительно помогли значительно улучшить взаимодействие между разведывательной авиацией и подлодками, но, поскольку вопросы, непосредственно связанные с тактикой торпедных атак, остались на прежнем уровне, существенного увеличения потерь противника в последующих операциях серии «РВ» добиться не удалось.
