Советский подводный флот 1922 —1945 гг.: О подводных лодках и подводниках - Морозов М.Э.
ISBN 5-17-034862-2
Скачать (прямая ссылка):
12.3. РАЗВИТИЕ ТАКТИКИ
НАШИХ подводных лодок в годы войны
За истекшие с момента окончания войны 60 лет по данному вопросу было написано несколько десятков коллективных трудов, монографий, учебных пособий, статей и тл. 99% из них исследуют развитие тактики на основе боевых примеров, то есть специально подобранных показательных случаев из боевой карьеры наиболее заслуженных кораблей и командиров. В качестве контраста им иногда приводятся отдельные «антигерои» и неудачные боевые примеры из реалий тяжелого 1941 года. После чтения подобной литературы у неподготовленного читателя может возникнуть впечатление, что развитие тактики у нас осуществлялось «явочным» порядком, когда кто-то из командиров опробовал в боевом походе различные собственные идеи (например, по части способов торпедной стрельбы), а затем, по возвращении в базу делился удачными находками с коллегами за «рюмкой чая». Надо ли говорить, насколько такая точка зрения противоречит порядку, принятому в военной организации? При се нормальном функционировании обобщением боево-
613
го опыта занимаются специальные отделы и управления, которые затем готовят на подпись высшему руководству соответствующие документы. В подписанном виде эти документы превращаются в наставления и инструкции, обязательные для исполнения в тех условиях обстановки, для которых они предусмотрены. Таким образом, творчество командиров отдельных субмарин сводится лишь к максимально точному выполнению рекомендаций вышестоящих органов (а для этого нередко требуется большее мастерство, чем для придумывания новых идей), а также выработке предложений по совершенствованию тактики и практической их проверке в боевых условиях. Исходя из этого главным и наиболее объективным выражением развития тактики являются отнюдь не отдельные боевые примеры (зная материал, легко подобрать их таким образом, что они, наоборот, будут свидетельствовать о деградации нашей тактики в годы войны), а сопоставление документов, регламентировавших тактические вопросы в 1941—1945 гг. А много ли у нас изучались эти документы?
Как и следовало ожидать, результаты подводной войны первых месяцев 1941 года произвели обескураживающее впечатление на руководство ВМФ. По данным военного времени, которые, как оказалось впоследствии, были весьма далеки от реальности, до конца года субмарины КБФ произвели 23 торпедные атаки (десять считались успешными), ЧФ — 25 атак (десять успешных). При этом субмарины КБФ совершили 82 боевых похода, а черноморские — 100 только на коммуникации противника. Флоты потеряли 21 и семь субмарин соответственно. Такие показатели ни в коей мере не соответствовали имевшимся в предвоенное время ожиданиям. На этом фоне резким контрастом выглядели действия североморских подводников, которые зато же время без потерь произвели 81 поход, 52 торпедные атаки, из которых 33, по докладам, считались успешными. Следует отметить, что до начала сентября подлодки СФ произвели только 13 атак, в том числе пять успешных. Что же стало причинами резкого повышения успешности атак в конце года? Помимо сбора разведывательной информации о вражеских коммуникациях и приобретения боевого опыта командирами, на первое место выходили новые, более прогрессивные методы торпедной стрельбы.
Первое, с чем пришлось столкнуться подводникам в реальных торпедных атаках, так это со сложностью сближения с целями на
614
дистанции залпа, предписанной авторами «Наставления». Помимо кораблей охранения, этому препятствовали и малые глубины под берегом — там, где ходили суда противника. Командиры крайне неохотно заходили в районы глубин, «не допускающие уклонения от таранного удара», и потому им нередко приходилось лишь махать кулаком вслед проходящему под берегом судну. Когда же приходилось стрелять, дистанция редко составляла желанные «не более 6кабельтовых». Во-вторых, слабое знание типов торговых судов и отсутствие тренировки R иыходе на них в атаку приводили к весьма грубым ошибкам в определении элементов движения целей. Попасть в таких условиях одиночной торпедой можно было разве что случайно.
Впрочем, по словам A.B. Томашевича, все это было очевидно еще до войны. «Надо отметить, — писал он в 1943 году в «Сборнике материалов № 6», — что еще в мирное время, особенно после финской войны, был предусмотрен иной метод стрельбы с наших подводных лодок, а именно стрельба торпедами залпом, с расчетом движения их расходящимися курсами — веером. Это должно было достигаться рассогласованием установок в торпедах приборов Обри. К началу войны возможность быстрой перестановки прибора Обри в торпеде при нахождении ее в аппарате оказалась все еще необеспеченной». Приходилось стрелять старым методом, а он не давал нужного результата.
Выход был найден довольно неожиданно — через обмен опытом с британскими специалистами-подводниками (см. раздел 14.2). Апробацией нового метода поручили заняться Северному флоту, благо в его составе еще с августа 1941 года действовали субмарины «Тайгрис» и «Трайдент». Впоследствии североморские мемуаристы стали перетягивать на себя одеяло заслуг в этом вопросе, и не без успеха. Вот как описывал одно из совещаний подводников тогдашний командир БПЛ СФ Н.И. Виноградов: «Подводники начали высказываться (по поводу путей повышения результативности торпедных атак. — Примеч. авт.). Предложения посыпались одно за другим. Вот только дельных среди них, к сожалению, не было. Тогда-то и взял слово молчаливый доселе В.П. Карпунин (начальник ОП П штаба СФ. — Примеч. авт.).
