Советский подводный флот 1922 —1945 гг.: О подводных лодках и подводниках - Морозов М.Э.
ISBN 5-17-034862-2
Скачать (прямая ссылка):
Чем были заняты головы наших военно-морских руководителей, лучше всего выразил в своем выступлении на Военном совете РККА в 1936 году наморси В.М. Орлов. Ставя задачи на боевую подготовку в 1937 году, он говорил: «Следующая задача — переход к массированному использованию подводных лодок, к групповому их использованию. До сих пор мы, главным образом, сосредотачивали усилия на одиночном использовании подлодок. Следует перейти в отработанных соединениях, прошедших школу автономного плавания, к групповым действиям подлодок, сосредотачивая их на определенных участках в большем количестве, чем мы это делали до сих пор. В этом вопросе надо проявить, разумеется, большую осторожность и, в частности, большую осторожность надо проявить в использо-
282
еоиии подводных лодок в сосредоточенном ударе. В проекте Боевого Устава говорится о том, что подводные лодки следует использовать оля сосредоточенного удара до или после удара надводных кораблей и торпедоносной авиации. Торпеды и бомбы, идущие с воздуха, могут поражать свои собственные лодки. Поэтому в вопросе о взаимодействии с подлодками надо проявить величайшую осторожность и выработать четкую систему участия подводных лодок в сосредоточенном ударе до или после нанесения удара по данному объекту авиацией и надводными кораблями. В противном случаемы можем скомпрометировать идею взаимодействия подводных лодок с авиацией. Правда, мы предусматриваем в дальнейшем ставить на лодках перископы более высоко, чем даем возможность миноносцам проноситься над лодками, не нанося им вреда. По это сложный технический вопрос, который требует тщательной проработки и проверки, а здесь экспериментов допускать нельзя».
Дополнял взгляды своего начальника командующий Черноморским флотом И. К. Кожанов, являвшийся, по существу, пионером ночных торпедных атак подводных лодок из надводного положения. «Особняком стоит вопрос, — докладывал он на том же совете,—о групповом использовании подводных лодок. Не знаю, как к этому относятся на других морях... В этом году мы провели и дневные (хотя дневные атаки проводили и в прошлом году), и ночные групповые атаки подводных лодок. Я считаю, что самое страшнейшее оружие ночью — ночные атаки подводных лодок при групповом их использовании. Ночные атаки миноносцев и крейсеров, особенно при нормальной видимости, мало успешны по сравнению с атаками подводных-лЬдок (особенно когда они используются дивизионами). Это действительно грознейшее оружие, которое неожиданно появляется в 7—8 кабельтовых, т.е. тогда, когда цель уже атакована. Причем ночные групповые атаки мы проводим с разведкой и наведением авиации. Авиация производит ночью поиск противника, наводит подводные лодки, и последние группами атакуют цель».
Тем не менее не стоит переоценивать результаты этоготворческо-го поиска. Торпедные атаки ночью из надводного положения — тактический прием, обеспечивший немалые успехи германским подводным лодкам в ходе битвы за Атлантику, был вряд ли успешно применим против эскадр крупных надводных кораблей с их мощной ПЛО. Что касается дневного применения групп подводных лодок, атакующих из подводного положения, то следует заметить,
283
что оно не обеспечивалось ни тогдашним развитием средств связи, ни TTX подводных кораблей. В результате задача отработки групповых действий субмарин каждый раз ставилась в приказе на боевую подготовку на следующий год и столь же стабильно не выполнялась. Во всем, естественно, винили рядовых исполнителей на местах, но ни в коем случае не тех, кто приписал подводным лодкам несвойственные им функции и отсутствующие возможности.
Пока велся творческий поиск, основным тактическим приемом все-таки оставались дневные торпедные атаки одиночных лодок из подводного положения. Сами лодки развертывались на позициях размером 10 X 10 миль. Столь небольшие размеры позиций допускались сознательно — они гарантировали практически 100%-нос обнаружение кораблей противника из подводного положения в условиях хорошей видимости и большое число контактов врага с субмаринами при попытке проникнуть внутрь нашей позиции. При таком использовании сама лодка становилась неким эквивалентом мины, а задача командира сводилась исключительно к выходу в торпедную атаку.
Гипертрофированная роль субмарин подтверждается и анализом наших кораблестроительных программ (подробнее об этом в следующей главе). Если в сумме по 6-летней программе 1926—1932 гг. с добавлениями 1929 года планировалось построить три эсминца, 18 сторожевиков, пять охотников за ПЛ, 63 торпедных катера и 23 подлодки, то в утвержденном председателем PBC 25 февраля 1932 года «Плане мероприятий по сформированию МСДВ (Морских Сил Дальнего Востока)» планировалось иметь натеатретри минных заградителя и девять тральщиков, 42 торпедных катера и 42 подводные лодки (12 средних и 30 малых). Примерно такое же соотношение между надводными кораблями и подводными лодками сохранялось и в утвержденном 11 июля следующего года плане строительства кораблей во 2-й пятилетке — при восьми крейсерах, 50 лидерах и эсминцах, 42 тральщиках планировалось построить 69 больших, 200 средних и 100 малых субмарин. Хотя все эти планы столь же регулярно не выполнялись, в выполненной их части удельный вес подлодок оказался еше большим. Всего в 1933—1937 гг. Военно-Морской флот получил от промышленности только 25 надводных кораблей (не считая торпедных катеров), но 137 подводных лодок.
