Красный мираж. Палачи великой России - Мирек А.М.
ISBN 5-7542-0133-8
Скачать (прямая ссылка):
А «Аппассионату» в фильмах слушал другой Ленин - из большевистской сказки. Тем не менее реальных героев - Горького и Добровейна - вынудили покинуть Россию. Добровейн, в отличие от Горького, не возвратился обратно и прожил долгую жизнь, полную творческих успехов. Так на самом деле закончился полный «тонких чувств» вождя, вызывающих много лет умиление, эпизод с бетховенской «Аппассионатой».
Сталин с Горьким не спорил - у них были разные весовые категории. Ленин изучал программы учебных заведений, Горький учился по программам ярмарок и ночлежек, Сталин продирался сквозь жизнь по непредсказуемой индивидуальной программе. Сталин умел заставить всех работать на себя. Ему очень хотелось, чтобы кто-то из известных и авторитетных на Западе писателей написал о нем солидную книгу. Всякие там Фадеевы, Гладковы, Маяковские и Жаровы, порхавшие под партийным фонарем, освещавшие в этих отблесках светлое будущее, его не устраивали. Сталину очень нужен был Горький. И Сталин всеми силами старался ему понравиться. Он вел себя с ним, как красотка из бара, которая нуждается в деньгах. Сталину нужна была книга о себе - солидная, обстоятельная, как всем известная «Мать». Тут ни Фадеев, ни Гладков со своим «Цементом», ни Маяковский с его задыхающейся от избытка чувств поэмой о Ленине никак не подходили. Сталин хорошо разбирался в людях, и Горький здесь был то, что нужно. К тому же, он имел авторитет за рубежом, правда, в последнее время авторитет этот пошатнулся. А потому, думал Сталин, может, он вспомнит лучшие свои годы, начало писательской карьеры и увековечит себя и его большой обстоятельной книгой о вожде.
На одном из заседаний Сталин скажет: «Горький - человек очень честолюбивый, с этим нужно считаться. Надо Горького к партии привязать, используя все, в том числе и его честолюбие».
Сталин всячески набивался к нему в друзья, старался показать, что за ним не заржавеет. Он приказал переименовать Нижний Новгород в Горький, назвать этим же именем главную улицу Москвы, самый большой самолет, заводы, фабрики, театры, библиотеки...
Да, действительно, с Горьким Сталину пришлось повозиться, как ни с кем другим. Для Горького печатали газеты в одном экземпляре, заменяя один материал на другой, подтасовывали стенограммы; его возили по стройкам, электростанциям, колхозам, водили по съез-
т
Возвращение в Россию
122
Альфред Мирек. Красный мираж. Палачи великой России
Максим Горький и И.В.Сталин
дам, парадам, таскали на трибуны, в Мавзолей вождя, вышвырнувшего его из родной страны.
Кстати, уже после смерти Ленина Горький написал о нем довольно точно и колоритно: «Планетарный опыт Ленина, человека аморального, относящегося с барским равнодушием к народным горестям, теоретика и мечтателя, не знакомого с подлинной жизнью, - безответственный опыт его и иже с ним не удался».
Вместе с тем, в момент смерти Ленина на венке от Горького было написано: «ПРОЩАЙ, ДРУГ!». Тут же вышел мемориальный подхалимский очерк «Демон-стративно простой человек». Одновременно в одном из писем он пишет: «Уход Ильича - крупнейшее несчастье за 100 лет. Да, крупнейшее. Так я не горевал даже о Толстом. И сейчас пишу, а рука дрожит».
Такие резкие перепады в оценках Горьким людей и обстоятельств со временем становятся все острее и острее. Это одни историки назовут потом раздвоением личности великого писателя, другие - потерей искренности...
Новый вождь был куда хитрее, коварнее, чем его предшественник - все-таки опыт, навык, огромный аппарат, различные службы... И ему, Горькому, заморочили голову так, что он уже стал верить в величие и правое дело милого, доброго вождя. Горький осудил вредителей из «Промпартии», московский блок троцкистов, а заодно и ленинградский; убийцу Кирова, шпионов, вредителей и наемных врагов международного империализма. Стал писать в таком духе статьи, выступать перед репортерами и кинокамерами. И, наконец, произнес знаменитую фразу: «Если враг не сдается, его уничтожают».
Казалось: неужели после такого грандиозного внимания и опеки Горький не сломается? Ну что ему стоит написать эту чертову книгу?!
Сломаться-то он сломался (это стало ясно на Беломорканале, на Соловках и прочих показательных поездках), но ограничился статьями и статейками на уровне начала своей журналистской деятельности конца XIX века.
Итак, Горький ни одного слова прозы не написал о Сталине. Но крепко поддержал его, посетив Беломорс-ко-Балтийский канал и Соловки, описав их так, как бы хотел вождь. Там к приезду писателя постелили скатерти, всех одели и причесали; в БУРе (карцере) выдали газеты, которые в момент прихода Горького все держали вверх нога-
Горький впервые на Мавзолее. Все более задумывается над происходящим
Альфред Мирек. Красный мираж. Палачи великой России
123
ми, чтобы показать идиотизм ситуации. Но Горький подошел к одному из них, перевернул газету и ушел. Невозможно поверить, что Горький не понимал сути происходившего. Слишком театрально все выглядело.
Узнав, что Горький приедет в лагеря, чтобы познакомиться с жизнью заключенных, люди повсеместно воспряли духом. Уж этого не обманешь, этот за нас постоит! Может быть, этому аду придет конец! Ему, Горькому, с его авторитетом за рубежом и в СССР, легко будет встать грудью на защиту своего народа, о котором он столько писал и к свободе которого призывал.
