Красный мираж. Палачи великой России - Мирек А.М.
ISBN 5-7542-0133-8
Скачать (прямая ссылка):
344
Альфред Мирек. Красный мираж. Палачи великой России
авиабомб. В самой Москве опомнились лишь 19 октября, а 20-го Сталин объявил военное положение. Появились военные, срочно стали строить укрепления на центральных улицах от Можайского шоссе, Дорогомиловской заставы - к Киевскому вокзалу, Садовому кольцу. Перегородили проезжие части железобетонными блоками, на них навалили мешки с песком, а перед ними поставили противотанковые «ежи». Все мосты через Москву-реку минировали, строго охраняли, никого к ним не пропуская. Что-
Зал заседаний в бункере Сталина в Самаре. На глубине более 20 метров - автономная электростанция, отопление, подача очищенного воздуха...
бы попасть на другой берег, я садился в троллейбус, а переехав через мост, выходил. Но эти меры были уже так, для порядка. Я тоже сыпал песок в мешки и с каким-то мужиком мы, кряхтя, поднимали их в кузов машины. Но каждый понимал, что эти мешки - не для врага, они были нужны, чтобы нам поразмяться, а начальству - хорошо отчитаться за оборону Москвы.
А Москву-то сдали на полном серьезе. Еще до 1 октября на плакатах и по радио стали уверять нас, москвичей, что сдать Москву - не значит проиграть войну, наоборот - вот Кутузов сдал Москву и выиграл войну с французами. Тихо-тихо, как бы между прочим, заговорили о новой («временной») столице - Куйбышеве, куда уже перебралось правительство и сам Сталин.
Последнее время вождь находился в своем глубоком, прекрасно оборудованном московском бункере, откуда в любую минуту можно было оказаться в Куйбышеве. И на этот раз Сталин был верен своим артистическим наклонностям: он не поехал со всеми, разыграв спектакль героического отказа от эвакуации и демонстративно спустился в свой бункер. Приготовленный для него состав остался на вокзале. (Обычный трюк, чтобы избежать покушения.) Но 16-го как-то незаметно оказался в Куйбышеве. (19-го вернулся в Москву, и 20-го на стенах домов появился его приказ об объявлении в Москве осадного положения.)
Там, в Куйбышеве (Самаре), в глубоком подземелье, приготовленном еще до войны для особо секретного завода, был устроен целый город для ЦК, членов правительства и их семей. Все это ,действительно, было так, и сейчас вам могут показать в Самаре, из какого здания, пройдя вниз 92 ступеньки, вы попадете в бывший бункер Сталина. Но и в этом бункере вождю было неспокойно. На аэродроме круглые сутки стоял строго охраняемый самолет, на котором можно было скрыться в Иран или куда еще, если все пойдет не очень...
Тихо, «сов. секретно», но отчаянно бежало наутек правительство. Боевой авангард партии, ЦК, в наскоро припудренной новой столице великой страны Советов имел на редкость несчастный вид. Такого не было с 1918 года...
Первый острый момент случился спустя два месяца с начала войны, когда Сталин настолько растерялся от разгрома своей армии и быстрого продвижения противника, что решил через болгарского посла, приглашенного в Кремль, предложить Гитлеру все, что он уже занял, с тем, чтобы остановить войну и заключить новый «брестский мир». Присутствовали при этом Сталин, Берия и Молотов. Говорил только Молотов. Посол участвовать в таких переговорах
АльсЬоед Миоек. Красный мираж. Палачи великой России
345
отказался. Сталин молча встал, махнул рукой и вышел. Переговоры прекратились.
На этот раз общее настроение было - как у команды, понесшей полное поражение: хуже, чем после крупного карточного проигрыша. Проигрыш - всегда неприятно, но хоть жив останешься, а тут - «и никто не узнает, где могилка моя».
Калинин выглядел как человек, смирившийся со своей гибелью и гибелью всех своих близких. Он сразу сгорбился и постарел.
Ворошилов жутко осунулся. Как военный он понимал более других, что все кончено. И надо же: здесь, на Волге, где начинал он свою блестящую карьеру, он ее и заканчивает. Всего месяц назад, под Ленинградом, Жуков выяснил его полную несостоятельность; Сталин отстранил его от командования и, что особенно обидно, при всех назвал дураком. (Собственно, Сталин считал его таковым всегда. Еще в Финскую войну «красного маршала» пришлось снять с должности Наркома обороны. Но Сталин все-таки считался с Ворошиловым, легендарным героем гражданской войны, русским, услужливым, безропотным; они хорошо смотрелись рядом).
Буденный ничего не понимал и внимательно всматривался в лица товарищей, пытаясь хоть выяснить: что происходит и что всех ожидает. Но для него все окончилось благополучно: отсиделся, а затем был назначен командующим Южным фронтом.
Каганович был тише воды ниже травы. А ведь недавно он, герой, командующий железнодорожным транспортом, с пафосом строил метро. Но в 1940-м его дочь выпросила поездку в Париж (случай невероятный!) - посмотреть, как выглядит загнивающий капитализм. Могущественный отец устроил ей эту поездку, обеспечив большими деньгами. И дочь, посмотрев на проклятущий мир эксплуататоров... неожиданно осталась в нем угнетаться. С этого времени весь его с таким трудом наработанный авторитет, слава и могущество рассеялись, как дым.
Микоян вел себя как всегда - покладисто и загадочно. Нащупывал направление своей деятельности. Гори все ярким пламенем, но какой-то приемлемый выход лично для него должен быть найден. Конечно, это не ситуация с «бакинскими комиссарами», но ведь и опыт у него теперь был другой...
