Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса - Мейер М.С.
IBSN 5-02-016938-2
Скачать (прямая ссылка):
* Помимо этих заседаний назначались специальные, приуроченные к выдаче жалованья янычарам и приему иностранных послов (галебе диваны); при чрезвычайных обстоятельствах мог быть собран аяк дивани, на котором его участники обсуждали возникшие вопросы, стоя у подножия султанского тронз.
Реализация повелений правителя осуществлялась либо через определенные ведомства, либо через «внешние» службы дворца, деятельность которых координировалась великим везиром — всевластным наместником султана (см. схему 1).
В последующие столетия структура центральной власти претерпевала существенные изменения. Одни институты постепенно теряли свое значение, сфера их влияния сужалась. Другие значительно расширялись, становились более престижными. К числу первых следует отнести многие дворцовые службы и школы, готовившие основные кадры для султанского двора, высших эшелонов столичной бюрократии и провинциальной администрации; среди вторых назовем канцелярии при садразаме и баш дефтердаре. Важными аспектами трансформации можно считать выделение ряда ведомств правительственного аппарата из сферы дворцовых служб и изменение порядка рекрутирования, подготовки и вознаграждения должностных кадров.
На уровне принятия решений перемены выразились прежде всего в падении роли Диван-и хумаюн как государственного совета. В посольских реляциях из Стамбула упоминания о султанском диване встречаются в основном в связи с практикой га-лебе дивани. Эти заседания превратились в традиционную ритуальную церемонию, где обсуждение насущных вопросов было сведено до минимума. Более того, из османского политического лексикона XVIII в. совсем исчезло понятие «куббе везирлери», а сам термин «везир» стал обозначать не ранг, а титул, который присваивался каждому трехбунчужному паше («паше первого класса» — в русских дипломатических сообщениях) вне зависимости от занимаемой им должности. В «торжественном совете» могли присутствовать все трехбунчужные паши, находившиеся в столице. В «протоколе пребывания» русского чрезвычайного посланника князя И. А. Шарбатова в Стамбуле (ноябрь 1731 г.) описаны участники подобного заседания: «А за верховным везирем шли прочия три везиря, или паши первого класса, не по чинам своим, но по старшинству их ранга, первым за везирем шел нисанджи Копроли паша *, за ним капитан паша, I за капитан пашею последней шел тефтердарь...» [25, д. 8, я. 374об.].
В то время решения по важнейшим вопросам внешней и внутренней политики вырабатывались на диванах, проходивших пять раз в неделю в резиденции великого везира. В донесениях русских резидентов и посланников фигурируют различные виды заседаний — «генеральные советы» и «приватные советы» (с участием муфтия или военных командиров). Важно отметить, что здесь же стали проводиться и джума дивани, т. е. судебные заседания с участием кадиаскеров. В отличие от довольно редких и многолюдных «генеральных советов», продолжавших тра-
* Речь идет о ниша'нджи Хафизе Ахмед-паше Кёпрюлюзаде, последнем из куббе везирлери.
Схема 1. Структура центральной власти в Османской империи XV—XVI вв.
СУЛТАН
великий безир
внутренние покои
внешние покои
шейк - у ль - ислам
султанский диван
гарем
капы агасы
внутренние службы
кызлар валиде агасы султан хункяр ими ми
дворцовые улемы
другие
внешние
службы
нишанджи
каниеляоии
везиры дивана
судебное ведомство
оаш ер дар
финансовое ведомство
кипу дан -паша
румелиискии код и аскер анатолийский кадиаскер
дворцовая школа
аги белю ков
сипаха
аги од жаков
оджаки
ага янычар
янычары
дицию диванов мушавере, которые известны по крайней мере с начала XVII в. [см.: 70, с. 136—137, 180], круг участников «приватных советов» был невелик, но относительно устойчив. Обычно помимо главного казначея и кадиаскеров в него входили ага янычар, капудан-паша и три заместителя садразама — кяхья-бей, реис-эфенди и чауш-баши. Управляющий канцеляриями Порты реис-эфенди руководил и «посольским приказом», кяхья-бей был ответствен за решение вопросов внутренней политики, чауш-баши (бейлиф — для европейских дипломатов) осуществлял надзор за выполнением приказов Порты. Члены «приватного совета» воспринимались европейцами в качестве султанских министров, но считать их правительством в прямом смысле было бы вряд ли правильным, особенно если учитывать степень их влияния на определение политики Порты. Ведь окончательное решение, представляемое великим везиром султану, выступало как результат сложения по крайней мере трех позиций: предложений членов дивана при Порте, мнений представителей дворцовых служб и точки зрения шейх-уль-ислама как главы мусульманского духовенства.
Новшества на уровне реализации решений еще более заметны. Вслед за разделением османской казны на «внешнюю» и «внутреннюю» началось и размежевание административного аппарата на дворцовые и правительственные службы. Резиденция великого везира, выстроенная в 1654 г. вне султанского дворца Топкапы, стала символом выделения государственных учреждений в системе центральной власти. К XVIII в. этот процесс достиг значительных результатов. Именно на выделившиеся службы, принадлежавшие административо-политическому, финансовому и судебному ведомствам, легла основная ответственность за разработку и осуществление курса внешней и внутренней политики. Их штат стал пополняться лицами, обладавшими профессиональными знаниями и использовавшими их как основной инструмент для своей карьеры и обогащения. Вместе с тем перестройка механизма управления не была завершена. Так, командиры постоянного войска (пехоты, конной гвардии) оставались в структуре дворцовых служб, хотя великий везир располагал правом их назначения и смещения.
