Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> История -> Мейер М.С. -> "Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса" -> 63

Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса - Мейер М.С.

Мейер М.С. Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса — М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. — 261 c.
IBSN 5-02-016938-2
Скачать (прямая ссылка): meyer1991osm_imp.djvu
Предыдущая << 1 .. 57 58 59 60 61 62 < 63 > 64 65 66 67 68 69 .. 131 >> Следующая


Таблица 4 Характер служебной карьеры османских сановников*
Должность Всего Дворцовая служба Служба в в своем ведомстве Служба в других ведомствах
Годы человек % Реис-эфенди 1648- 1702 13 15,4—30,8 38,5 30,8—46,1
1703—1750 11 — 81,8 18,2 1751— ?1789 18 5,6 72,2 22,2 Баш дефтердар 1648— ?1702 33 55,0 ... 1703—1750 20 5,0 85,0 10,0 1751— •1789 21 — 85,7 14,3 Капудан-паша 1648— -1702 3,3 33,4 63,3
1703—1751 "п 35,3 41,2 23,5 1751— -1789 25 56,0 40,0 4,0 * Составлено по [461, с. 224—225; 503, т. 4].
Интересно и другое сопоставление. Общее число лиц, занимавших посты баш дефтердара и капудан-паши в '1703—1789 гг., оказалось почти одинаковым, соответственно и средний срок деятельности на этих должностях в XVIII в. был ПОЧТУ, равный: два года один месяц для первых и два года для вторых. Однако лишь в 20 случаях (49%) баш дефтердар находился на этом посту один раз, в 11 случаях — два раза, в 10 — три раза и более. Из 42 капудан-пашей 33 (76%) исполняли свою должность один раз, 7 — дважды и лишь 3 человека — трижды. Среди реис-эфенди 20 человек (69%) прослужили на своем посту один раз, 6 человек — дважды и 3 — трижды, а средняя продолжительность их пребывания на этой должности составляла почти три года.
Тенденция к ограничению деловых интересов какой-то одной сферой правительственного аппарата создавала возможность специализации, накопления и передачи навыков и опыта, приобретенных за время службы. Таким образом, столичная бюрократия XVIII в. может рассматриваться как переходная социальная группа от военно-бюрократической элиты XV—XVI вв. к профессиональному чиновничеству XIX в.
Еще одной характерной чертой деятельности стамбульских бюрократов в XVIII в. была страсть к наживе и личной выгоде, что определяло их стремление к умножению земельной собственности и активному участию в торговле и ростовщичестве. В 1719 г. русский посол А. Дашков писал из Стамбула: «А двор здешний ныне такой, что торгуются от дел и берут. И не токмо чтоб без дачи здесь дела управлять, но и дачею надобе иметь недреманное око, чтоб ускорить мог прежде других». В январе 1720 г. он вновь жалуется, что «министры все великие емцы, сами просят безстыдно» [201, с. 287].

Об этом же писали и другие русские дипломаты. Так, И. И. Неплюев в качестве одной из причин восстания 1730 г. в Стамбуле, которое привело к свержению султана Ахмеда III, считал, что «министры ево, оставя правду и суд, всякими мерами и нападками от подданных деньги похищали и ненасыть сал-танскую исполняли». Конечно, османские сановники не ограничивались поборами в пользу султана. Особую ненависть в народе в 1720-х годах вызывал зять великого везира и его кяхья Мехмед-паша. Об его алчности Неплюев писал: «После кегай при Ибаргим везире бывшаго, нашлось 10 млн. ледков (в оригинале реляции другое написание: „левков".— М. М.), но после чрез домовых его в разных местах сохраненных в земле найдено еще 130 млн. ледков, понеже он, кегая, приобщил то с эрзе-румских минер и других откупов и нападков, ибо интересовался даже до сальных свеч, еще ж на загородном своем дворе делал тайно деньги под гербом римского цесаря» [79, с. 324— 325, 334—335].
Мнения российских дипломатов не расходились с заключениями других европейских представителей при Порте. Так, в феврале 1720 г. английский посол в Стамбуле Станьян сообщил, что турецкие «министры склонны только к обогащению... государственные побуждения, кажется, производят на них впечатление лишь постольку, поскольку они совпадают с их личными целями» [201, с. 300]. Ту же самую мысль повторил другой английский дипломат, Гренвиль, уже в 60-х годах: «Деньги — вот высший двигатель всех поступков этого продажного, непостоянного и плохо управляемого правительства» [96, с. 47].
Добавим к мнениям иностранных наблюдателей и суждения османских современников. Джаникли Али-паша в своем трактате утверждает, что разложению и коррупции подвержены все звенья государственного аппарата. Особенно сильно это проявляется в верхних его слоях. «Высоких должностных лиц нужно проверять. Заняв свои посты, они действуют не так, как обещали до того, как до них добрались. Корыстолюбивые, они вымогают деньги, чтобы тем или иным способом вершить свои дела». Для них уже не имеют ценности султанские награды прежних времен — кафтан и другие, ради которых их предшественники готовы были жертвовать собой в бою. «Они предпочитают деньги. Добравшиеся до своих должностей,— сокрушается автор трактата,— стремятся использовать в корыстных целях свое служебное положение, действуя самым непозволительным образом» [67, с. 53].
Коррупция и лихоимство государственных деятелей стали в XVIII в. столь распространенными явлениями, что выработался даже определенный стереотип обвинений в адрес провинившихся министров. Так, по сообщениям русских дипломатов, хатт-и шериф, направляемый в Диван по случаю свержения очередного великого везира, почти всегда включал указание на его небрежение к государственным делам, вымогательство денег и каз-

нокрадство: «Указы преступал, взятки брал и порядок в городе не додержал» [46, д. 2, л. 229об.].
Предыдущая << 1 .. 57 58 59 60 61 62 < 63 > 64 65 66 67 68 69 .. 131 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed