Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса - Мейер М.С.
IBSN 5-02-016938-2
Скачать (прямая ссылка):
Тенденция к ограничению числа новых мастеров четко видна и в обращениях старшин дубильщиков и других эснафов к султану Мустафе III, вызвавших издание его фермана 1773 г. Суть их просьбы состояла в том, чтобы запретить «ученикам, которые еще не были „опоясаны поясом" *, не овладели в достаточной степени своим ремеслом и не имели необходимого разрешения, открывать мастерские». Постепенное удлинение срока стажировки приводит к появлению категории «вечных подмастерьев». Интересно отметить, что в начале XVIII в. среди подмастерьев Белграда встречаются лица в возрасте 50, 60 и 70 лет. Самому старшему из них было 72 года [222, с. 233—235].
Между отдельными группами ремесленников усиливается борьба за сырье и рынок сбыта своих изделий. Все более учащаются случаи нарушения монопольных прав того или иного эснафа на производство и продажу определенных товаров. Подобные факты встречаются еще в XVI в., но начиная со второй половины XVII в. поток жалоб резко возрастает. Так, кожевенники, работающие в Скутари (азиатский район Стамбула), приносят жалобу султану на жителя района Едикуле Мехмеда и его компаньона Мехмеда Тосьялы, которые открыли в деревне Ит-вароз, недалеко от Скутари, мастерскую по дублению кож и скупали по более дорогим ценам овечьи шкуры, нарушая тем самым их монополию. Торговцы готовым платьем, чтобы не платить высокую арендную плату за место в Бедестане, снимают лавки старьевщиков, пирожники начинают выпекать хлеб, в лавках торговцев железом и мелким скобяным товаром тайно плавят олово, старьевщики со столичного рынка Сипах чаршусу присваивают себе право продажи изделий шорников [87, с. 9—10, 34—35, 36—37, 41; 88, с. 42—44; 263а, с. 149—153; 398, с. 381 — 383; 327, с. 27—28].
* Опоясывание поясом — обряд посвящения в мастера у ремесленников в странах Ближнего и Среднего Востока.
Указанные явления в хозяйственной жизни цехов тесно связаны с изменениями в самом составе ремесленников. Мастеровой, ставший янычаром (равно как и янычар, начавший практиковаться в каком-либо ремесле), уходил из-под контроля цеховых и городских властей.
Другая возможность существовать вне цеха была связана с системой гедик, т. е. правом заниматься какими-то видами ремесла или торговли на основе особого патента — гедик хюдже-ти. Как правило, выдаваемые властями разрешения на использование тех или иных орудий труда и производственного помещения (такой тип гедика назывался мустакар) либо же на какой-то вид профессиональной деятельности без четкой привязки к определенному месту (хавай) опирались на согласие цеха. Поэтому можно считать, что одной из главных целей властей при введении данной системы было регулирование числа мастеров определенной специальности. Не случайно один из исследователей османского эснафа Г. Бэр считал патент на гедик адекватным цеховому тезкере — документу, выдаваемому старейшинами эснафа каждому новому мастеру [263а, с. 159—164].
Однако цехи контролировали не всю систему гедика. Большое их число основывалось на разрешениях (сенедах), выдававшихся вакфом на право долгосрочной аренды принадлежавших ему лавок, мастерских, складских помещений. Кроме того, кади мог сам дать разрешение увеличить или уменьшить число геди-ков без всякой консультации с эснафами. Таким образом, появлялись возможности для нарушения монополии цеха. Последнее обстоятельство, как и изменения в составе ремесленных мастеров и членов купеческих общин, свидетельствовало о том, что цеховая система постепенно теряла свои прежние прочность и значимость, а следовательно, уменьшались возможности разъединения всей массы шехирлю на отдельные профессиональные, земляческие, конфессиональные и иные группы .
Констатируя ослабление вертикальных связей торгово-ре-месленного населения, нельзя не отметить и усиление противоречий внутри новой складывающейся общности, обусловленных имущественной и социальной дифференциацией.
В одной из своих прежних работ автор данной монографии изложил выводы относительно уровня имущественного расслоения в среде ремесленников на основе данных XVIII в. по цехам г. Сараево [181, с. 257—259]. Проведенный анализ показал наличие значительного разрыва в имущественном положении наиболее бедных и богатых мастеров. В среднем по 19 крупнейшим профессиональным объединениям коэффициент экономической дифференциации (КЭД) * составил 27, а в отдельных цехах под-
* КЭД — соотношение имущества самых богатых и самых бедных мастеров. О методике вычисления КЭД см.: Полянский Ф. Я. Очерки социально-экономической политики цехов в городах Западной Европы XIII—XV вв. М., 1962.
нимался до 50, 60 и даже 130. Соответствующий показатель, выведенный на основе сопоставления стоимости орудий труда, был значительно скромнее — в среднем не выше 8. Изучение внутрицехового расслоения на основе данных по пяти цехам показало, что большинство мастеров занимало срединное положение между «богатством» и «бедностью», хотя ремесленники «среднего достатка» стояли ближе к «беднякам», чем к «богачам». Иными словами, процесс дифференциации внутри цехового коллектива, по существу, лишь начался в XVIII в. и не оказал еще серьезного влияния на большинство его членов.
