Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса - Мейер М.С.
IBSN 5-02-016938-2
Скачать (прямая ссылка):
Идеологические возможности ислама в Турции не исчерпаны. Несмотря на меры, предпринятые сторонниками лаицизма, складывание светского общества еще далеко не закончено и ислам сохраняет традиционно большое влияние на различные стороны жизни турок. Поэтому и по сей день религиозный вопрос остается одной из наиболее сложных проблем общественной жизни, источником острой идейной борьбы. Правильное понимание роли ислама в современной Турции невозможно без учета ее исторического прошлого. XVIII век сыграл особо важную роль в формировании этого наследия. Именно в этом столетии отмечаются попытки османских султанов выступать в качестве духовных руководителей мусульманского мира. Хотя эти претензии остались бесплодными, они, несомненно, способствовали созданию у современников, особенно у европейцев, представления о султане как «верховном калифе мусульманского закона» и о теократическом характере турецкого государства. Хотя подобные утверждения нуждаются в серьезных коррективах, они прямо связаны с широким использованием норм исла
ма и очень большим влиянием мусульманского духовенства в Османской империи.
Результаты исследования проблем османского общества XVIII в. дают основание для более полного раскрытия истории тех народов, которые длительное время находились под властью стамбульских правителей. Речь идет о населении Юго-Восточной Европы, Восточной Анатолии, Закавказья и Арабского Востока. Существовавшая в течение многих лет разобщенность усилий историков различных специализаций мешала им выйти на более высокий уровень изысканий и обобщений. В последние годы наметилась тенденция к сотрудничеству туркологов, арабистов, балканистов, славистов, специалистов по истории России. В новых условиях стала особенно очевидной необходимость отказа от поверхностного восприятия османского прошлого, когда на первый план ставились воинственные султаны, коварные интриги обитателей сераля и извечная вражда мусульман и немусульмаи, в пользу глубокого осмысления исторических судеб народов, входивших в состав османского общества.
Обращение к истории Османской империи XVIII в. продиктовано также необходимостью оценить новые тенденции в современной историографии Турции. В последние два-три десятилетия эта отрасль науки пережила настоящий исследовательский бум, показавший значительное возрастание интереса историков и в самой Турции, и в других странах к различным сторонам жизни Османской империи. Внимание к событиям османской истории в немалой степени определяется сложностью современной ситуации на Ближнем Востоке, отмеченной умножением военных конфликтов, заметной активизацией исламистских организаций, резким обострением этнорелигиозных противоречий. Попытки понять особенности ближневосточного кризиса, определить возможности действующих в нем сил неизбежно стимулируют интерес к тем временам, когда основная часть региона входила в единое государство.
В новых работах отразился также характерный для всей зарубежной ориенталистики пересмотр прежних представлений о закономерностях развития афро-азиатского мира. Он начался в 60-х годах в связи с крахом колониальной системы. На взгляды ученых большое воздействие оказала и острая идеологическая борьба в освободившихся странах. О переменах, в частности, в зарубежной туркологии свидетельствует новое направление («новая волна» 70-х годов), сторонники которого выдвинули задачу создать принципиально иную («политэкономиче-скую») интерпретацию истории Турции, которая могла бы объяснить причины «слаборазвитое™» страны. Эта концепция, по замыслу ее авторов, должна была противостоять идеалистическим взглядам западных востоковедов и одновременно отвергать то, что они назвали «марксистским догматизмом» в оценках прошлого Турции [подробнее см.: 185].
Данное исследование ограничено рамками одного столетия. Подобное решение определяется несколькими обстоятельствами. Одно из них было уже отмечено ранее: XVIII век представляет собой критическую фазу в исторической эволюции Османской империи. Тем не менее уровень изученности процессов этого времени явно недостаточен. Исследователи более или менее основательно анализировали внешнюю политику султанского правительства, взаимоотношения империи с Францией, Австрией, Россией и другими европейскими державами. Состояние внутренней жизни страны изучалось лишь в пределах первой трети XVIII в. и было связано с первыми опытами «вестернизации» османского общества.
Хронологические рамки исследования определяются также возможностями привлекаемых источников. К числу тех, которые используются в работе наиболее полно и последовательно, относятся русские дипломатические документы. Хотя официальные отношения между Османской империей и Россией поддерживались с конца XV в., постоянное русское дипломатическое представительство в Стамбуле появилось лишь в начале XVIII в. С этого времени сведения, получаемые царским правительством о внутреннем положении южного соседа России, перестают носить случайный и отрывочный характер; заметно возрастает и объем информации, и степень ее достоверности, что позволяет рассматривать реляции русских дипломатов — начиная с П. А. Толстого и А. И. Дашкова и кончая А. М. 06-ресковым, А. С. Стахиевым и Я. И. Булгаковым — как один из наиболее полных источников по социально-политической истории Османской империи XVIII в.
