Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса - Мейер М.С.
IBSN 5-02-016938-2
Скачать (прямая ссылка):
Труднее определить основные тенденции развития рыночных связей, поскольку исследователи не располагают данными по всей стране. В этих условиях целесообразно вновь обратиться к расчетам М. Генча, на этот раз по девяти маликяне, распространявшимся на таможенные пошлины и базарные сборы (табл. 3).
Четыре пожизненных откупа (на поступления с таможен в Трабзоне, Токате, Варне, Никополе, Ряхове и Систове) связаны в основном с внутренним товарооборотом, остальные в большой мере зависели от внешнеторговых связей. Судя по приросту дохода владельцев маликяне, можно считать, что в первых трех случаях объем торговых операций значительно вырос и лишь в Варне на протяжении большей части XVIII в. он оставался примерно на одном и том же уровне. Другой вывод, который следует из данных табл. 3, состоит в том, что в конце века темпы развития внутренней торговли начали замедляться, тогда как размеры экспортно-импортных сделок продолжали быстро расти. Заметим также, что выводы относительно состояния рыночных связей в империи вполне соответствуют заключениям об эволюции ремесленного производства, что делает более надежными и те и другие.
Внешняя торговля Османской империи основывалась на связях с соседними азиатскими и африканскими странами, с одной стороны, и на товарообмене с европейскими странами — с дру
гой. Величина торгового оборота со странами Востока и Черной Африки до сих пор не установлена. Однако известно, что трансазиатским путем из Ирана, Средней Азии, Индии и даже Китая в Османскую империю (через Эрзурум или Багдад) поступали высококачественные шелковые и хлопчатобумажные ткани, шелк-сырец, шерсть, ковры, фарфор. По морю (через Басру или Красное море) в султанские владения ввозились ткани, сахар, пряности, рис из Индии и стран Юго-Восточной Азии, кофе, а также ладан, камедь и канифоль из Аравии. В Египет ежегодно караваны доставляли из Эфиопии и Судана слоновую кость, кожи, страусовые перья, золотой песок. Часть ввозимых товаров реэкспортировалась далее в Европу, часть оседала в Стамбуле и различных провинциях империи. В Эфиопию и далее на юг шли льняные и шерстяные ткани, египетское зерно, марокканские сафьяны, оружие, европейские товары.
Таблица 3
Общие доходы владельцев маликяне на таможенные пошлины и базарные сборы в XVIII в.* (в тыс. курушей)
Годы 2 3 4 5 6 7 8 9 1705—09 17,8 1715—19 14,9
1720—24 12,8 15,5 24,8 1725—29 13,7
1730—34 15,9 18,5 10,5 7,1 6,4 1735—39
8,4
42,3
1740—44 10,5
13,9
1745—49 25,0
45,2 14,5 1750—54
4,7
23,0 1755—59 12,4
24,4 1760—64
29,4 1765—69 23,6 16,5 30,2 13,0 8,2
1770__74
13,8 38,9 13,1
117,1 39,5 1775—79 25,0 10,5
40,1
70,2 1780—84
11,8 14,4 36,1 62,6 1785—89 24,7
34,5 12,0 67,5 1790—94 30,0
13,4 14,4 35,3 22,0 19,8 67,9 1795—99
35,5
29,3
1800—10 31,0 22,5 14,3 22,2 66,5 26,1 25,3 * Составлено по [333, с. 30—37].
Условные обозначения: / — таможенные пошлины в Трабзоне; 2 — ввозные таможенные пошлины в Токате; 3— таможенные пошлины в Варне; 4 — таможенные пошлины в Нигболу, Ряхове, Систове; 5 — сбор за взвешивание и обмер товаров в таможне Стамбула; 6 — таможенные пошлины в Кавалле; 7 — сбор за взвешивание и обмер товаров в таможне Измира; 8— таможенные пошлины в Салониках; 9—пошлины с вывозимого хлопка и хлопчатобумажной пряжи.
Восточная торговля была наиболее прибыльна. По сообщениям современников, в начале XVIII в. чистая прибыль от про
дажи в Смирне (Измире) гилянского шелка составляла 3 ку-руша за батман (около 8 кг). Груз одной лошади давал 100 ку-рушей, а груз верблюда — около 170 курушей барыша [1185 т. 3, с. 302]. Если учесть, что караван состоял из 300—400 животных, прибыль могла составить целое состояние — 30—50 тыс. курушей.
Хотя участие в сухопутной или морской азиатско-африкан-ской торговле сулило большие доходы, османские купцы не играли в ней ведущей роли, ибо были не в состоянии конкурировать с местными индийскими либо иранскими торговцами, располагавшими большим и долгим опытом, необходимыми практическими знаниями, широкой сетью агентов и партнеров. Оценивая ситуацию, один из французских дипломатов писал в 1669 г.: «Турки обычно не имеют дела с иностранцами, если не считать некоторых турок-авантюристов, которые отваживаются ехать в Индию или Персию, откуда и приходят главные сухопутные караваны в Каир, Алеппо или Смирну, с ними прибывают персы и армяне, чтобы торговать в Константинополе [399, с. 173]. Та же ситуация сохраняется и в XVIII в. Постоянное участие османских купцов в восточной торговле ограничивалось их операциями в Аравии. Ежегодно 20—25 судов доставляли из-Суэца в Джидду товары из Египта и Европы; в свою очередь, в трюмы этих кораблей грузились моккский кофе и товары, привозимые в Аравию индийскими купцами. Аравийская коммерция временами приносила до 100% прибыли [407, с. 414—415].
В целом же для Османской империи значение торговых связей с азиатскими и африканскими странами было двоякое: во-первых, государство, в частности крупные центры (Стамбул, Багдад, Каир, Халеб, Измир), обеспечивалось определенными товарами и промышленным сырьем; во-вторых, казна получала значительные доходы от транзита восточных грузов в страны Европы. Заметное уменьшение потока транзитных грузов (особенно пряностей и красителей) из-за открытия морского пути вокруг Африки и возросшей конкуренции европейцев в странах Индийского океана означало соответствующее сокращение и таможенных сборов. Из-за пассивного баланса афро-азиатской торговли в XVII—XVIII вв. из Османской империи усилился отток ценных металлов в Индию и Иран. Это хорошо видно по данным Ж.-Б. Руссо о халебской торговле: лишь четверть стоимости груза из Ирана, Индии и Аравии возмещалась на рубеже XVIII—XIX вв. изделиями османских ремесленников, а также благодаря реэкспорту европейских товаров, остальное приходилось оплачивать наличностью. В подобных обстоятельствах понятен интерес Порты к расширению товарообмена с Европой как по каналам морской (левантийской) торговли, так и посредством сухопутных связей, шедших через Австрию и Польшу.
