Как воскреснет Россия? - Меньшиков М.О.
Скачать (прямая ссылка):
волею Божней само сгинет, Жалость — прекрасная вещь, но если хищник грызет человека, почему нам жаль хищника, а не его жертву?
Чудо воскресения начнется, когда мы поймем, что жизнь наша божественна, что она заслуживает не только глубокого уважения, но и героической обороны.
1909 год. Памяти святого пастыря
Январь
Сегодня Петербург хоронит отца Иоанна Кронштадтского. В день смерти, как мне передавали, были такие сцены. Священник вышел после всенощной к народу и сказал: теперь отслужим панихиду по молитвеннике земли русской, по отцу Иоанну Кронштадтскому! Как сказал он это, народ на минуту замер. Точно ветер, шелохнулся тихий ужас, и раздались рыдания. Бабы заревели, заплакали дамы в шляпках... Не стало «батюшки отца Иоанна»!
Умер человек воистину исключительный, можно сказать, единственный по близости к народному сердцу. Какие бы великие люди наши не умирали — Достоевский, Тургенев, Чайковский, Менделеев — их смерть производит впечатление лишь в небольшом культурном слое, совершенно не проникая в глубины народные. Гораздо обширнее чувствуется смерть замечательных полководцев, Суворова или Скобелева, носителей народного героизма, но и их имена почти чужды женской половине населения. Только «святой» объемлет все воображение народное, всю любовь, и особенно любовь наиболее любящей половины нации женщин. За эти тридцать лет ни один человек в России не сосредотачивал на себе такого всеобщего поклонения, как «кронштадтский батюшка». Сколь ни громадна слава графа Л. Н. Толстого, он подавляющему большинству простонародья неизвестен вовсе. С именем его не соединено таинственных заветных чувств, что связывают с «отцом Иваном» всякую деревенскую бабу, всякого пастуха, всякого каторжника в рудниках Сибири. Да, даже каторжники, кроме немногих, знают об отце Иване, и представление о нем в них светит, как свеча перед божницей совести. Заслуженно или нет, отец Иоанн занимал более чем кто-нибудь психологический центр русской народной жизни. Он умер в преклонных летах.
Религия — Цьр ко вь —Общество
121
Преимущество великих людей — не умирать душою Разве это не чу до —¦ последнее чудо святого священника, что, хотя он и умер, но именно теперь и ожил перед всеми, утвердился навсегда, и один уже образ его непрерывно возобновляемый, начинает нескончаемую работу? Разве св Николай Чудотворец умер? Разве он не продолжает влиять существеннее, чем при своей жизни, на поступки, т е на судьбу целых сотен миллионов народа?
Я помню отца Иоанна еще 35 лет назад, до возникновения его шумной славы как чудотворца Меня поразила, прежде всего, манера его службы, единственная, какую я слыхивал когда ннбудь Вся священники и дьяконы на ектениях возглашают нараспев, с установившейся веками благолепной певучестью Отец Иоанн возглашал просто, точно разговаривал с кем-то громко, то понижая, то повелительно возвышая голос в самых неожиданных местах Вначале это мне казалось признаком эпи лепсии Потом я понял, что это от искренности, от самозабвения во вре мя молитвы Впоследствии я не раз встречался с отцом Иоанном Вторая его памятная черта — светлый взгляд и всегда как бы освещенное из нутри лицо Глаза его, светло голубые, были женские по яркой нежное ти, голос был простой, как у северян, несколько резкий, без всякой ке лейности На моих глазах отец Иоанн выступил как угодник Божий Одно из чудес (если их можно назвать чудесами) я видел — как, подобно Хрис ту, простым наложением рук отец Иоанн остановил нервный припадок Я наблюдал общую исповедь «батюшки», необыкновенно трогательную Ее сто раз описывали Видел, как, благословляя тысячи народа и давая целовать крест, отец Иоанн молился вполголоса в сдержанном, высоком пафосе Слышал проповеди отца Иоанна, не производившие, впрочем, на меня впечатления К несчастью, он когда-то окончил духовную акаде мню, и она наложила, сколько могла, свое мертвящее влияние даже на эгот огромный дух Отец Иоанн проповедовал не столько словом, сколько «подвигом добрым», примером жизни Девизом его было «Священ ницы Твоя облекутся правдой» Я кое что читал из ученых сочинений отца Иоанна, например, замечательное исследование о кресте, просмат рнвал его знаменитый дневник <'Моя жизнь во Христе» и находил там, как у Фомы Кемпийского, не только страстную неу!асимую веру в Бога, чо иногда удивительную силу мысли, поэтическую, как в псалмах Дави Да Живя в Кронштадте, я мог наблюдать отца Иоанна ближе, чем при езжие Это праведник был тем примечателен, что никак не слагался в те атральный облик «святого», не впадал ни в аскетизм, доходящий у нас (в лице юродивых) до цинизма, ни в ханжество Я знал, что отец Иоанн —
122
Михаил Осипович Меньшиков
подвижник, что он почти не спит и молится, встает рано и у себя в садике при бедной квартире, гуляючи, все молится. Скромность его доходила до того, что, например, он не позволял в бане мыть себя и сам скорехонько мылся, когда никого не было, и уходил. И это в то время, когда в ванну, из которой он вышел, считал за великое счастье сесть один бывший губернский предводитель дворянства. Я сам видел, как к недопитому «батюшкой» стакану чая устремлялись женщины и, крестясь благоговейно, допивали. И уже зная, как он прославился на земле, он не то чтобы сохранял смирение, но действительно был скромен до наивности. Помню, сидя за завтраком после поездки в Берлин, куда его приглашали помолиться за хворавшего нашего посла, отец Иоанн совершенно по-детски описывал, с каким почетом его встречали. Видимо, вместе с народом он сохранял уважение к чину власти, к боярам и вельможам, хотя маловерные из знати терпели гнев его, прямо пророческий. Известно, с каким ожесточением отец Иоанн осуждал гр. Л. Н. Толстого. С одним из учеников Толстого, князем X., он не хотел даже говорить, почувствовав сразу его безверие. Мне пришлось два раза обратиться к отцу Иоанну от имени погибавших приятелей. Один был революционер, присужденный к смерти и сосланный на каторгу,— ему нужно было освятить крест, посылаемый родителями. Другой был умиравший в чахотке поэт Надсон. Близкая ему М. В. В. просила меня устроить, чтобы отец Иоанн помолился о нем. В обоих случаях — особенно в первом — отец Иоанн был ласков и прозорлив в своем участливом молчании. Он точно видел и слышал что-то тайное — не факт, а суть факта. Последний раз я встретил отца Иоанна при посещении им чайной общества трезвости, где я когда-то работал с сенатором Барыковым. Всегда он был крайне прост и лишен всего показного. Хулители отца Иоанна утверждали, будто его деятельность была направлена на добывание денег, что все его молебны и благословения будто бы оплачивались. Грубая клевета. Сколько мне известно, он никогда ничего не просил. Что предлагали, брал, но для передачи нищим. Весьма возможно, что его обманывали и около него наживались. Ведь через его руки проходило более миллиона в год. Сам он ходил в последние десятилетня в роскошных подаренных ему шубах и рясах, снимался в орденах и митре, но, я думаю, он делал это не для своего удовольствия, а чтобы не обидеть тех, кому это было приятно. Роскошь одежды иным резала глаза; какой же этой святой — не в рубище? Но, может быть, тут было больше смирения, чем спеси. Помните слова Сократа цинику Аитисфену; «твоя гордость смотрит из дыр плаща». Подобно Христу, отец Иоанн ел и пил с грешниками, может быть, с блудниками, ел иногда
