Как воскреснет Россия? - Меньшиков М.О.
Скачать (прямая ссылка):
654
Михаил Осипович Меньшиков
Как слышно, часть членов попечительного комитета серьезно колеблется, нужен ли задуманный «с разбегу» центральный институт или не нужен? С величайшей уверенностью позволю себе высказать убеждение: конечно, не нужен. Если бы такой институт был основан на чьи-либо частные средства, против него нельзя было бы возразить ни полслова. Мало полезный вообще, такой институт все же выпускал бы хоть горсточку женщин, способных проводить в население правильные теоретические взгляды. Та же дама, прекрасное письмо которой я цитирую, пишет: «Неправы те, которые, считая русскую бабу еще слишком косной, не верят в возможность привить ей более здравые взгляды на уход за ребенком. Есть и такие, но в огромном большинстве женщина-мать одинакова во всех слоях и жадно слушает сказанное ей разумное слово Она послушно исполняет совет, если он клонится на пользу ее ребенка. К сожалению, у земских врачей, заваленных работой, едва хватает времени поверхностно осмотреть больного ребенка и наскоро прописать рецепт. Средство же зачастую ровно ничего не значит, когда матери не показано, как его применить. Мне приходилось учить баб делать соленые ванны, ставить компрессы, клизмы, учить, как разводить молоко для грудных детей. И все это понималось бабами прекрасно. Живя в деревне, я мечтала, как хорошо было бы, если бы в каждом значительном селении был человек, знакомый с зачаточным уходом за детьми, который, не мудрствуя лукаво и применяясь к мужицкой обстановке, умел бы научить бабу, что ей делать с ребенком и чего не делать».
Мечта эта, мне кажется, разумная и вполне осуществимая, но не через «центральный институт» с профессорами, лабораториями и всякими сверхнаучными затеями. Несложное искусство ухода за детьми должно катехизисно преподаваться в каждой из ста тысяч народных школ, т. е. не в одном центральном, а в ста тысячах периферических институтов. При каждом уездном земстве, при каждом врачебном пункте должны быть открыты крайне несложные курсы практического ухода за детьми, доступные даже для безграмотных баб. Неужели это неосуществимо? Мне кажется, это также осуществимо, как простая грамотность, и даже легче последней. Не надо только задаваться осмеянной еще Кузьмой Прутковым страстью — объять необъятное, т. е. преподать каждой бабе университетский курс гигиены и медицины. В распоряжении государства и церкви есть немало средств добиваться знаний, народу действительно полезных, Ежегодно священники венчают сотни тысяч молодых людей и девиц, а приходило ли когда-нибудь в голову священнику проэкзаменовать их: сознают ли они свои обязанности пред будущими детьми? В число
Здравоохранение
655
священных обязанностей будущей матери и отца входит охрана здоровья ребенка. Протестантская церковь требует известного религиозного экзамена перед вступлением в брак: требование высокое, вполне осуществимое, но оно могло бы быть добавлено и другими необходимыми цензами. В наш век чрезвычайно облегченной пропаганды странно останавливаться пред бытовым невежеством. Оно должно быть сломлено — и это задача нетрудная, но неизмеримо труднее организовать практическую помощь, когда смерть уже ходит по деревням и беспощадной косою скашивает иногда все молодые всходы... Если бы речь шла о спасении утопающих, все поняли бы, что строить центральный институт в Петербурге для обучения спасателей — излишняя роскошь и что нужно строить спасательные станции на местах. Почему-то труднее понимается дело детской смертности, между тем, здесь идет буквально та же гибель, только неизмеримо более обширная. Я думаю, что если бы вместо одного центрального института для приготовления сверхнянек тот же миллион рублей истратили на устройство тысячи спасательных станций для детей (те же ясли, те же пункты для раздачи «капли молока» и т. п.), то мы имели бы вместо одного сомнительного пункта борьбы тысячу опорных пунктов, несомненно, спасительного значения.
1915 год. Метафизика пьянства
15 ноября
Четырехлетие Императорского общества ревнителей истории. По этому поводу доклад в эту среду читал исторический человек — А. Ф. Кони, и по глубоко историческому вопросу — о пьянстве народном. Публики было больше, чем воздуха в небольшой зале. Я едва нашел местечко у дверей, чтобы, стоя, прослушать часть доклада, пока опасность задохнуться не заставила меня уйти. В докладе я лично, как писавший на ту же тему десятки статей в течение десятков лет, не нашел ровно ничего нового. Все одно и то же, одно и то же долбим мы — и комиссия Нижегород-цева, и доктор Григорьев, и я, и доктор Мендельсон, и покойный Челы-шев, и профессор Сикорский, и бесчисленные другие «борцы» с пьянством, включая гениального Льва Толстого и самого почтенного докладчика Общественное сознание по этому вопросу стелалось. мне
656
Михаил Осипо в ич Ме н ь ш и к о в
кажется, похожим на хорошо утоптанную мостовую, а толку все-таки еще не слишком много. Пришлось употребить неслыханное в свете государственное насилие (в данном случае я его благословляю), чтобы отодвинуть горькую чашу от отравленных уст народных, и надолго ли^ Из современных философов что-нибудь новое о пьянстве, как о всяком бытовом явлении, мог бы сказать разве лишь В. В. Розанов. К сожалению (для данной темы), он, кажется, не пьет и личных переживаний, как в некоторых других сложных вопросах жизни, тут у него не было. Изумительное дело: такое бесчисленное множество пьяниц в России, начиная с некоторых шумных знаменитостей, и ничего пе могут сказать до сих пор своеобразного о пьянстве. Какие таланты русские были изуродованы спиртным ядом! Какие проницательные умы! Опасность спиться с кругу угрожала одно время даже Пушкину и Льву Толстому. Отравлены были алкоголем Глинка, Мусоргский, Бородин, целые поколения писателей, ученых, священников, врачей, и что-то ни один из них не открыл нам мистического начала пьянства. Почему это для многих людей составляет счастье обезуметь, выйти хоть на время из нормального состояния?
