Как воскреснет Россия? - Меньшиков М.О.
Скачать (прямая ссылка):
Послушайте об ужасах, которые мне описывает из деревни одна почтенная дама. «Выросши в деревне (Псковской губернии и уезда) и сталкиваясь постоянно с деревенской нуждой, я хорошо была знакома с беспомощностью матерей деревенских в случае болезни ребенка и знала, как много детей гибнет и от эпидемий, и от плохого питания, и от недосмотра. С самого раннего детства я привыкла в нашей деревенской церкви видеть почти каждую обедню маленькие гробики, обставленные тонкими свечами, посреди которых белело крохотное восковое личико с закрытыми глазками, привлекавшее наше детское любопытство. Таких гробиков бывало иногда три-четыре, особенно летом. Но это все происходило в родной мне Псковской — бедной, но все же земской губернии, где кое-какую помощь можно иногда получить. После же войны, почти прямо с Дальнего Востока, где я пробыла два года сестрой милосердия, судьба меня закинула в глухой угол Могплевской губернии, где земство еще
652
Михаил Осипович Меньшиков
не было введено, где ближайшая больница была в 35 верстах и где население в смысле медицинской помощи было буквально предоставлено самому себе, особенно дети. Вот здесь я столкнулась с такой ужасающей детской смертностью, с такой беспомощностью матерей, что до сих пор не могу без ужаса вспомнить картины детского и женского страдания, которые приходилось наблюдать. Дети мрут от эпидемий, мрут от ужасающего рахита, мрут и просто от голода. Прослышав, что «барышня-зем-щиха», как они меня звали (мой муж был там земским начальником), была на воине и «лечила» раненых, окрестные бабы решили, что я и детей их сумею лечить и носили их ко мне с самыми разнообразными болезнями. Несмотря на то, что я сама была еще крайне неопытной матерью (у меня только что появился на свет первый ребенок), я не имела духа отпускать их без посильного совета, так велика и очевидна была беспомощность этих женщин... Но не всегда и уход поможет. Есть горе похуже болезни, есть детский голод, от которого одно спасение — скорейшее и самое широкое распространение учреждений вроде «капли молока». В той же Могилевской губернии я видела потрясающую картину, как двухмесячный здоровый мальчик медленно умирал от голодной смерти, потому что у его матери с момента родов не было ни капли молока. Я видела, как рыдающая молодая женщина прижималась губами к пересохшим губкам ребенка и слюною своею старалась напоить его, и он жадно хватал эту слюну... А время было позднее, осеннее, конец ноября, когда в деревне молока нет, потому что плохие деревенские коровы по полугоду не доятся. Ребенка кормить было буквально нечем, и он умирал... А в городах привыкли думать, что в деревне дети все здоровы, и уж чего-чего, а молока там вдоволь».
Не правда ли, читатель, вы не забудете этой картины, как несчастный крестьянский младенчик умирает от голода и трижды несчастная мать ничего ие может дать ему, кроме... слюны своей вместо материнского молока? Запомните это. Запомните навсегда, и если вы имеете хоть немножко сердца, вы не останетесь в стороне от великой борьбы, предпринятой теперь с этой черной язвой России — «детской смертностью». Но прислушайтесь также к мнению моей корреспондентки, пишущей с самого театра смерти, из глуши народной. «И вот,— пишет она,— в прошлом году пронеслась радостная весть о миллионном капитале на "Всероссийское попечительство охраны материнства и младенчества». А в этом году пошли смутные известия о каком-то институте, о какой-то миллионной постройке, о подготовке каких-то ученых инструкторш и что-то еще очень умное и очень ученое, но от жизни и вопиющей нужды,
Здравоохранение
653
очевидно, весьма далекое... Что же это такое? Неужели это будет допущено? Неужели в Петербурге не понимают, что раненому оказывается, прежде всего, первая помощь, а потом уже его начинают лечить. Ведь то же самое и с несчастными младенцами и несчастными матерями. На пороге их смерти нужно спешить с элементарной помощью, не теоретической, а реальной. Боже мой, неужели же ничего уже нельзя сделать? Неужели нельзя остановить этой безумной траты на какой-то новый дворец науки, в котором будут проповедоваться истины, вроде того, что ребенка нужно кормить, чтобы он не умер с голода?»
В данном случае я очень счастлив, что могу говорить не своими словами, а выстраданным и глубоким убеждением образованной женщины-матери, уже давно борющейся сдетской смертностью в глухом и безвестном уголке России. Это, господа, не теория, это голос живого дела... «Помощь,— пишет помещица,— нужна сейчас, немедленно, не через долгие годы, а теперь. Люди, поверьте, найдутся, работники будут. Помогите им только средствами. Облегчите организацию густой сети учреждений, близких народу, близких деревне, а попутно, не торопясь, пусть себе ученые комиссии заседают и решают все, что находят нужным, но средств-то, средств, которых мы так ждали, не тратьте без пользы непосредственной».
Всем сердцем присоединяюсь к этим словам. Того же убеждения я давно держусь и многократно писал о том. Пусть в Петербурге теоретизируют, сколько угодно господам теоретикам, но лишь бы не отрывали грошей народных, назначенных на спасение погибающих. Да, я подчеркиваю смысл вопроса: борьба сдетской смертностью есть, прежде всего, спасение гибнущих на наших глазах. По великодушной Высочайшей воле более чем миллионный капитал предназначен на благороднейший из замыслов благотворительности. Но что такое миллион? Это всего 50 тысяч в год, по тысяче рублей в год на земскую губернию. Не велик бюджет борьбы, но унывать нечего: ведь это только зачатие огромного дела. Я уверен, что. отпуская миллиарды на оборону от внешнего врага, народное представительство отпустит в недалеком будущем десятки, а может быть, и сотни миллионов на оборону от внутренней смерти, обгладывающей наше племя в десять раз с большею свирепостью, нежели война. Ведь ежегодно умирает грудных младенчиков, которые могли бы жить, по разным исчислениям, от 1 У2 до 2 миллионов. Укажите войну более истребительную и жестокую! Нужны огромные ассигнования, но, как я постоянно твержу, чем крупнее ассигнование, тем строже должен быть контроль, и не только над законностью расхода, а и над целесообразностью их.
