Как воскреснет Россия? - Меньшиков М.О.
Скачать (прямая ссылка):
Здравоохранение
613
открытых лавок (говорю «открытых», ибо сотни тысяч тайных шинкарей являются скрытыми и самовольными, но агентами того же ведомства). Постепенным понижением спиртуозности и развитием вкусовых напитков можно довести в течение нескольких десятилетий народ до той трезвости, которою он когда-то отличался и которою до сих пор отличаются многие наши соседи. Это, конечно, не абсолютная, но очень завидная для нас относительная трезвость. Достаточно дать вымереть поколениям безнадежных пьяниц и достаточно оберечь подрастающие поколения, чтобы народ очистился от этого смрадного греха. «Невозможно! Невозможно!» — кричат питейные чиновники. «Но почему же невозможно,— спрошу я,— когда это было не раз в истории испытано, и оказалось возможным?» Магомет запретил вино своим последователям, и вот уже 13 столетий, как это с виду мечтательное запрещение имеет весьма существенное воздействие на самые разнообразные народы, входящие в огромный мусульманский мир. Что было бы, если бы вместо запрещения Магомет предложил мусульманскому духовенству монополию продажи вина?
Единственный серьезный довод за монополию — это трудность иным путем получить с населения три-четыре миллиарда рублей акциза. Но ведь не пробовали настойчиво бороться с этой трудностью. Указывался не раз целый ряд других монополий в возмещение питейной. Наконец, если бы временно казна и недополучила некоторых доходов с сокращением пьянства, то является вопрос: выгодно ли народу продавать свою душу черту в обмен на кое-какие обманчивые золотые избытки?
Отравленные верхи
30 апреля
За одну неделю перед «праздником трезвости» в Петербурге разыгралось великое множество пьяных дебошей и скандалов, и между ними два, где героями явились офицеры, представители блестящих аристократических частей. Два моряка — капитан 2 ранга и старший лейтенант — до того допились, что один из них, именно штаб-офицер, бегал по огромному залу ресторана, наполненному публикой, и кричал, махая обнаженным кортиком, что ему суждено сегодня зарезать человека. В другом скандале пьяные офицеры гнались на извозчике за какою-то дамой, оказавшейся, по словам газет, дочерью генерала, махали обнаженными
614
Михаил Осипович Меньшиков
саблями, и один из офицеров ударил саблейдаму по голове. В обоих случаях, чтобы задержать пьяных безобразников, потребовались очень большие усилия полиции и комендантского персонала. Что касается моряков (один из них был командиром судна, другой служил в гвардейском экипаже), уже состоялось наказание: штаб-офицер исключен из службы, обер-офицер уволен от службы. Следует надеяться, что и вторая пара сухопутных скандалистов потерпит соответствующие кары.
Увольнение и даже исключение от службы в подобных случаях нужно считать крайне милостивым наказанием: строго говоря, это даже не наказание, а простое удаление элементов, негодных для военной службы. Оскорбленная государственность имела бы полное основание и право налагать на провинившихся офицеров гораздо более тяжкие возмездия. Офицерский корпус не только в военное, но и в мирное время несет слишком высокие обязанности в стране. Офицерский корпус стоит во главе армии и подготавливает ее к священному подвигу защиты отечества Офицерский корпус состоит из учителей доблести и благородства: он должен быть примером для всех молодых поколений, проходящих через армию, как через великую школу долга. Кортики и сабли даются офицерам в мирное время не для того, чтобы пугать ресторанную публику или бить ими на улице женщин. Мундир офицерский, имеющий многовековую и заслуженную «честь», ибо облекал собою поколения героев, умиравших за родину и создававших своими победами импе рию,— мундир офицерский не должен подвергаться поруганию ни извне, ни тем паче изнутри, т. е со стороны самих носителей этого мундира. Мы напрасно оцениваем слишком либерально значение громких скандалов, вроде описанных: «С кем, мол, грех не бывает: человек хватил лишнее и потерял сознание. Проспится, сам будет каяться и рвать на себе волосы». На это можно сказать, что государству от офицерства нужно не покаяние и не клочки выдранных волос, а всегда достойное, всегда приличное поведение, ибо офицерское неприличие поражает не только их честь, но и безопасность государства. Не надо забывать, что офицерство и государственность трагически неотделимы. Без авторитетною для солдат офицерства нет армии, а без армии нет государственности. Как в древние века богатыри и рыцари, так и теперь героическое сословие людей, посвящающих всю жизньзащите отечества, несет в своем лице высшее представление о человеческом благородстве, н только эта моральная выгода позволяет офицерам повелевать, а гражданам в роли солдат — подчиняться. Оберегать честь офицерства следует все же не из пустого тщеславия, а из глубокого сознания, что иа этой чести, как на
Здравоохранение
615
алмазном устое, покоится очарование военной власти, дух непоколебимой веры в вождей, а с нею дух непобедимости армии и народа. Пока офицерский корпус ничем не скомпрометирован в глазах народа, он владеет всею народной силой, но могут ли офицеры рассчитывать на солдат, потерявших к офицерству древнее священное уважение?
