Как воскреснет Россия? - Меньшиков М.О.
Скачать (прямая ссылка):
358
Михаил Осипович Меньшиков
какие ему действительно необходимы для полноты развития. Наши замечательные художники, конечно, немало работали над собственным образованием; отсутствие диплома не помешало Крамскому, ни тому же Репину сделаться художественными критиками; прекрасный язык их свидетельствуете всей полноте образованности, какая доступна.
Всем этим я хочу сказать одно: каждой развивающейся душе должны быть предоставлены средства развития, но нужно остерегаться, чтобы избыток или несвоевременность средств не сбивали ее с цели.
1903 год. Труд как дисциплина
Декабрь
Посмотришь на карту России, какой это огромный мир и какие неизмеримые требуются силы, чтобы отстаивать его целость из века ввек. На русский народ наложена тяжесть, даже несоразмерная его территории. В соседнем Китае каждая квадратная верста обслуживается и защищается вшестеро большим числом жителей, а в Германии — в шестнадцать раз большим числом. При столь редком, как у нас, населении требуется особенная его стойкость — то несокрушимое нравственное упорство, каким отличались, например, латины при основании Рима. Упругость, упорство, стойкость — качества хорошо откованного металла. То, чем отковывается дух народный, культурная дисциплина есть долговременное господство какого-нибудь высокого идеала, привычка к бесспорному авторитету. В старые времена школою строгих нравов считали церковь, аристократию, государство, идеи которых — совесть, честь и право — были, так сказать, координатами, определявшими поведение гражданина. В наш загадочный век старые культурные устои дрогнули, общественное воспитание расстроилось. И народ, и образованные классы как будто начинают терять критерий добра и зла, ту сдержанность, которая составляет гений развивающихся рас.— «Не бойтесь греха! — поучает герои господина Горького, и это как бы угаданный лозунг века. Тысячи и миллионы людей действительно перестают бояться греха и даже начинают бояться добродетели.— Шире дорогу! Хулиган идет!»
Недавно обнародованы два государственных акта, свидетельствующие об упадке у нас бытовой дисциплины, и общественной, и народной.
Образование
359
Циркуляр министра народного просвещения говорит о крайней распу щенности школьной молодежи, распущенности, которая несомненно есть следствие упадка самой семьи, самого общества, откуда выходят учени кн Одновременно с этим циркуляром опубликовано положение о народ ной полиции Правительству, как известно, пришлось завести особую армию нз 35000 стражников для внутреннего надзора за простонародь ем Я не берусь оценивать меры, предпринятые в обоих случаях Я отме чаю только важный факт — падения бытовой дисциплины и то, что это грустное обстоятельство уже требует государственной борьбы с собою
Не слишком ли преувеличена опасность'* Действительно ли в обще стве падают нравы и народ делается разнузданным? Этот предмет, ко нечно, слишком деликатен и отнестись к нему нужно очень осторожно Некоторая свобода нравов не есть еще распущенность То, например, что школьники не смотрят теперь забитыми, как в эпоху бурсы и старых корпусов, то, что они непринужденнее обращаются с учителями, позволяют себе пошалить, что свойственно детям, иной раз поупрямиться, что тоже им свойственно,— все это показывает не распущенность, а про стое отсутствие гнета, естественное и доброе отношение к детям Ведь дети не рабы и не слуги учителям, они только ученики Они обязаны к вежливости н скромности, но к этому обязаны и учителя Дети не сол даты, граждански они не подчинены учебному начальству За известную плату мальчик берет уроки, и этим официальные отношения исчерпыва ются То же и народ он распущен, но может быть это не дурная разнуз данность, а естественная широта нравов освобожденного, граждански свободного населения Может быть, это только черта самостоятельное ти,— естественно растущей Конечно, если дисциплиной называть рабскую приниженность крепостных времен, то теперь народ разнуздан Он позволяет себе многие вольности, прежде немыслимые, но вопрос, не законны ли эти вольности для теперешнего, взрослого его состояния? Мы требуем добродетелей от детей, мы за них решаем, что им можно позволить, чего нельзя Но нельзя же смотреть на народ, как на вечное дитя У него есть возраст, когда он сам решает, как ему вести себя, быть ли ему добродетельным или грешным Эта свобода самоопределения не дол жна считаться за разнузданность
Так хочется отклонить упреки обществу и народу Хочется предупредить опасность с двух сторон с одной,— было бы крайне печально, если бы, преследуя упадок дисциплины, государство посягнуло на свободу лич ности, на свободу гражданскую Но с другой,— если действительно разви вается анархия нравов, то что же это, как не і ибель свободы, не коренное
360
Михаил Осипович Меньшиков
ее отрицание? Не отвлекаясь политикой сегодняшнего дня, нужно отстаивать вечные интересы общества, вечную необходимость самообладания. И неужели честно скрывать, что этого самообладания у нас недостает?
Будущие отцы
О, если бы школьная молодежь вела себя только непринужденно! Это было бы одним из лучших условий школы. Но ведь всюду жалуются на нечто иное: на развязность крайне дурного тона, на нравственную распущенность, на наступательную войну против школьного начальства, на ранний разврат молодежи. Принято винить в этом воспитателей и педагогов, и часть вины, конечно, падает и на них. Но есть гимназии хорошо поставленные, где отношение к ученикам гуманное, где нет и тени < гнета». Но и там гимназисты ведут себя порой непостижимо гадко. В разных городах на протяжении двадцати лет я наблюдал целый ряд милых, воспитанных мальчиков, которые в гимназии портились до неузнава^ емости. История всюду одна и та же. Чистенький, как девочка, совсем невинный, приветливый, наивный мальчике первых же дней школы начинает поражать своих родителей. Мало того, что он утомлен, измучен, да и как не быть измученным, когда он из тихой семьи своей попадает в толпу шестидесяти сверстников, помещенных в одну комнату, загроможденную скамьями и столами? Мало того, что мальчик физически осунулся, позеленел, он вдруг становится резок, невежлив с матерью, груб с сестренками. Как потершись в серой толпе, приносишь домой насекомых, милый мальчик приносит ужасные слова, прямо неслыханные в приличной семье. За столом, au plein jour, вдруг раздается: «Я тебя вздую! В морду закачу! Ах, ты, черт, драный! Обормот!» и т. п. Все это по адресу маленького брата, благоговейно расставившего ушки навстречу словам гимназиста. Семья смотрит широкими глазами.— Коля! Что с тобой? Откуда эти слова? Оказывается, что в гимназии с незапамятных времен держится и предается из поколения в поколение особый жаргон, как у жуликов. «Вздуть» — значит приколотить, «кол» — значит единица, «пара» — два и т. д. Семья тотчас замечает, что у Коли завелись какие-то тайны, которые он ни за что не выдаст. Поделиться с отцом или с матерью некоторыми событиями значит «профискалить», ибо родители часто заодно с начальством. У Коли завелись какие-то доверенные люди вне семьи. Какой-то Шурка Маслов, он же Крыса, становится авторитетом куда выше отца родного. Он — «молодчага», ему
